"Людмила Фрейова. Невидимые преступники" - читать интересную книгу автора

задание выполнено хорошо.
- Не бойся, охрана начеку, - успокаивал ее Индржих. - Посмотри, сколько
здесь дежурных в залах.
Она дрожала.
- Это не имеет значения. Разве ты не читал? В Берлине пропали
"Поклонение младенцу" Липпи и в Мюнхене "Четыре апостола" Дюрера. А кто их
унес? Охранник!
- Но ведь не каждый служитель музея вор... И потом: выше голову! Ты
хотела рассказать мне о "Зеленых хлебах".
Сандра уставилась на ковер, что лежал на полу. Они стояли перед
картиной Ван Гога, уникальным экспонатом, единственным в Праге. Имеет ли
она право жертвовать этой картиной?
Но соблазн взглянуть на шедевр был слишком велик. Сандра медленно
перевела взгляд с ковра на стену. Рама, свежее дуновение весеннего ветра,
колосья нежно касаются лица. Она прижалась к Индржиху.
- Я не в силах произнести ни слова. Мне страшно.
Он взглянул на ее лицо: по нему градом катились слезы. Индржих
оглянулся, ища взглядом служителя: надо предупредить его, предостеречь.
Сказать ему: "Обратите внимание на эту картину. Через день-другой ее
украдут". Конечно, будь на его месте Михал, служители музея прислушались
бы к его словам.
Сандра одобрила его намерения. Они кинулись к телефонной будке и
набрали номер художника.
Голос Михала оглушил их. Они не могли взять в толк, что случилось. В
потоке проклятий, которые Михал низвергал на их головы, удалось разобрать
отдельные слова: несчастье, заговор, наказать! Они помчались к нему в
мастерскую.
- Исчезла! - такими словами встретил их Михал.
- Кто, уборщица? - не понял Индржих.
- Неужели "Композиция"?! - выдохнула Сандра, рухнув на стул.
Михала вдруг осенило.
- Уборщица! - взревел он. - Никто, кроме нее, сюда не мог бы
проникнуть. Замок в порядке.
Он открыл дверь в коридор:
- Пани Гронкова, пожалуйте сюда!
Снизу раздалось испуганное "иду".
Все трое устремились уборщице навстречу: Михал с надеждой, Сандра с
опасением, Индржих, сгорая от стыда. Скромная женщина лет сорока, всегда
честно трудилась, а теперь вот такое обвинение... Но стоило Индржиху
взглянуть на Гронкову, как он понял: это ее рук дело.
- Пан мастер, - запричитала она, - меня посадят в тюрьму!
- Куда вы дели картину? - хрипло выдавил из себя Михал.
- Я поставила ее во дворе.
Не говоря ни слова, художник кинулся вниз по лестнице, но тоненький
голосок пани Гронковой заставил его остановиться.
- Ее там уже нет.
- Тогда где же она?
Лицо Михала, до сих пор мертвенно-бледное, вдруг стало
синевато-красным. Сандра остолбенело подумала: "Если его хватит удар, это
будет на моей совести".