"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

Порой мать Кита отправляла вместо себя сына - отнести тете Ди два-три
свеженьких яичка из образцового курятника на задах огорода или завернутый в
газету большой пучок только что срезанной ранней зелени, - и тогда Стивен
увязывался за другом. Сияя беспечной улыбкой, тетя Ди открывала дверь и
обращалась не только к Киту, но явно и откровенно к нам обоим, словно я для
нее был существом не менее реальным, чем племянник:
- Здравствуй, Кит! Да ты никак подстригся! Очень красиво! Здравствуй,
Стивен! Твоя мама говорила, что у вас с Джеффом был жуткий насморк. Уже
выздоровели?.. Я очень рада! Сядьте, поиграйте минутку с Милли, а я пойду
погляжу, не найдется ли вам по кусочку кекса.
И мы с Китом в полном замешательстве сидели среди разбросанных по
гостиной детских игрушек, неодобрительно поглядывая на Милли, которая тащила
нам кукол, книжки с картинками и, улыбаясь ясной доверчивой улыбкой - в
точности как мать, - пыталась вскарабкаться кому-нибудь из нас на колени.
Беспорядок здесь царил чуть ли не больший, чем в жилище Стивена.
Расположенный позади дома сад, в который вели стеклянные двустворчатые
двери, был запущен еще хуже нашего. На давным-давно не стриженной лужайке
трава вымахала такая, что в ней почти скрылись крокетные ворота, ржавевшие
там уже несколько лет. В доме тети Ди на лице у Кита неизменно появлялась
отцовская гримаса порицания: веки приспущены, губы собраны в трубочку, будто
он вот-вот засвистит. Впрочем, мне было ясно, что эта мина возникает у него
вовсе не в результате размышлений о том, в какой мере тетя Ди является
образцовой тетушкой. Тетушкам ведь положено быть гостеприимными, веселыми и
неряшливыми. У них непременно должны быть маленькие дети, которые улыбаются
и карабкаются вам на колени. А что до неодобрения, написанного у Кита на
лице, то воспитанному племяннику именно с таким выражением и положено
пребывать в теткином доме, лишний раз подтверждая незыблемую
благопристойность собственной семьи.
К тому же у тети Ди была уважительная причина для беспорядка. И саму
тетю, и даже кавардак в ее доме окружало своего рода божественное сияние -
как у святого на иконе: их осеняла слава дяди Питера.
На каминной полке стояло фото в серебряной рамочке: дядя Питер
улыбается такой же бесшабашной открытой улыбкой, как тетя Ди, фуражка
офицера Королевских военно-воздушных сил лихо заломлена, под стать
бесшабашной улыбке. У сестер Беррилл отец тоже ушел на войну, у супругов
Макафи сын служил где-то на Дальнем Востоке. Но ни у кого не было
родственника, который мог бы сравниться с дядей Питером. Он водил
бомбардировщик, летал в Германию с особыми заданиями, настолько опасными и
секретными, что Кит говорил о них только намеками. Вокруг фотографии стояли
кубки, которые дядя Питер завоевал в разных видах спорта. На полках
выстроились томики приключенческих романов, которые он хранил с детских лет,
и Киту иногда разрешали взять книжку-другую. Даже само отсутствие дяди
Питера оборачивалось присутствием, пусть и совсем иного свойства. О нем
говорила маленькая серебряная брошка, которую тетя Кита постоянно носила на
груди: три знаменитые буквы на синей эмали, под ними распростерты
прославленные "крылышки", а над ними - всем известная корона. В мужественной
веселости тети Ди ощущалось веселое мужество дяди Питера, а в неухоженном
доме и запущенном саде - его беспечное пренебрежение опасностью.
К тете Ди заходила только мать Кита, его отец там не появлялся никогда.
И тетя Ди никогда не забегала в дом Кита. Всего раз в жизни я увидел