"Макс Фрай. 5 имен - 1" - читать интересную книгу автора

уборщицы тоже не было. И повара.
Завтрак был резко не континентальным, так меня кормили на даче у
бабушки, в малиновых садах детства, на сосновском направлении. Леандро резал
овечий сыр, намазывал маслом разогретые бриоши, сворачивал салфетки, танцуя
вокруг шаткого плетеного столика и рассказывал мне историю призрачного Ноли,
свою собственную, за четвертой чашкой эспрессо, часам этак к двенадцати,
своего трехлетнего сына - это уже назавтра, и еще две истории, соседские,
через три дня, и еще одну, про людей, с которыми нельзя встречаться глазами
в зеркале...но это позже, позже.
Кто же знал, чем все это кончится?

О пожаре

Наш город Ноли - это уже не Италия, но еще не Франция. Оттого люди
здесь живут почти прозрачные и много колдунов. Так всегда бывает в местах,
гда люди не очень-то могут обьяснить, откуда они родом. Вот ты поедешь
дальше, в Ментону, в Антиб - там, да, Лазурный берег, шелковые зонтики,
серебрянные ложечки. А у нас место мутное и опасное, сюда вообще никто не
заезжает, все по скоростной дороге несутся, как тебя угораздило съехать, ума
не приложу. Ну как ты ко мне попала, я понимаю, на вывеске свое имя увидела.
Я ведь гостиницу недавно "Елена" назвал, после пожара. До этого она Ноли
Реджина называлась, лет восемьдесят. А в прошлом году сгорела. Дом уцелел, а
внутри ничего не осталось, даже мебель на террасе обуглилась, хотя весь день
дождь шел. Вот ты сегодня на кровати спала с шишечками бронзовыми, да? это
бабки моей, а стол вот с дыркой от зонтика - дядин, мне старую мебель в
городе собрали, гостиница ведь работать должна. Как зачем? Мадонна! Это с
виду только пусто, да ладно, долго обьяснять.
А сгорело все из-за Бригиты, из-за шведки.
Приехала она в июне, в самую жару, с мольбертом и стала виды рисовать.
Студентка, ноги длинные, костлявые, волосы белые, совсем некрасивая -
рагацца повера. Сначала на пляже сидела, у нас ведь горы цвет меняют,
заметила? так это не от солнца, это от бабушки Кьязы настроения, ну,
местные-то все знают, а она все светотенью восхищалась, а потом в городе
принялась на стульчик свой садиться, посреди улицы прямо.
Я ей говорил, Бригите этой: осторожнее, у нас просто так людей нельзя
на бумагу переносить, а тем более дома ихние, иди, рисуй эстрелиции,
виноград на скалах, а синьору Чезаре не рисуй, у нее от этого лицо бледнеет
с левой стороны и коса плохо заплетается, она мне сама говорила, ты же
видишь, говорю у нас и фотографов нет, а ведь это дело куда безобиднее. Но
она смеялась только, а зубы длинные, как у рыбы Сан-Пьетро, увидишь и
спорить не захочется. Ну вот, рисовала она так с недельку, в кафе к Витторио
ходила, спать с ним хотела, а Витторио, сакре ном, он такой, ему белые
волосы только давай, сначала сюда к ней лазил, через ограду, потом на пляж
водил, как бродяжку, потом рисовать себя разрешил, а потом вышел с братьями
Тино рыбу ловить и утонул.
Синьора Чезаре ко мне пришла тогда, с мужем, и еще люди, давай,
говорят, листочки эти, где они у нее лежат, не носит же она всю папку с
собой. У синьоры Чезаре к тому времени цвет лица совсем пропал, она все за
щеку держалась, но я их не пустил, не могу я, капити? что обо мне скажут?
скажут: хозяин гостиницы девушку обыскал, пошел я на море, не могу ее найти,