"Макс Фрай. Русские инородные сказки 2" - читать интересную книгу автора

буквально через секунду, и никаких шансов быстро скрыться у
Тома-Джеймса-Виталика просто нет. Ах.
Муж Сева был ревнив. То есть не настолько чтобы бить Раису или там к
кровати привязывать, но если бы он застал свою жену с чужим мужчиной,
который ей что-то там целует, и пусть даже это что-то - всего лишь ножка
стула, неважно - он бы убил. Обоих. Или одного. Но любого. Точно бы убил.
Раиса знала.
Вообще-то один раз немножечко было. Нет, не Том. И не Джеймс. И не
целовал он ей ничего, а просто за руку держал всего пять минут. Но рука была
Раисина. И поэтому его муж Сева еще не убил, но почти. И в следующий раз
пообещал совсем убить. А Раиса вообще-то с этим Виталиком еще в детский сад
ходила, и в школу два года потом, так что все было невинно и практически
по-детски. Но муж Сева этого не понял, он был прямолинейный: он Виталика
возле Раисы увидел, и сразу пообещал убить. Обоих. Или одного. Но второго
точас после первого. Раиса знала.
Поэтому во сне, когда она вспоминала про мужа Севу и про то, что он
вот-вот войдет, ей становилось слегка не по себе. И она начинала думать, как
бы ей так покрасивее этого Тома-Джеймса из дома выпихнуть, скажем, через
окно, потому что хотя и девятый этаж, но муж Сева - это хуже, чем девятый
этаж. Во всяком случае, для Раисы. А Том-Джеймс-Виталик, как назло, это во
сне не очень понимали, и продолжали нежно Раису целовать, и повторяли ее
имя, как заводные, и никак не хотели никуда деваться. К тому же, деваться
было особо и некуда, потому что Раиса не была уверена в готовности Тома и
тем более Виталика прыгать с девятого этажа, а что касается Джеймса, то вряд
ли он испугался бы Раисиного мужа Севу, потому что Джеймс в случае чего
точно смог бы за себя постоять, хотя Сева и ходил шесть лет в районную
секцию поднятия тяжестей. И в этом случае убили бы уже не Джеймса, которого
пойди убей, а саму Раису. Впрочем, ее бы убили, скорее всего, при любом
раскладе, поэтому ей становилось не то что бы страшно, но как-то тошно. И
уже не хотелось никаких поцелуев, и никакого Тома-Джеймса, а хотелось еще
пожить, пусть и без такой красивой эротики, как во сне.
В этот самый момент сна в комнату немедленно входил Раисин муж Сева,
без стука или там скрежета ключа в дверях, а как-то сразу, и Раиса понимала,
что - вот оно, началось. Она раздумывала, падать ей что ли на колени, или
сразу прыгать в окно уже самой, и Сева видел, что ей как-то не очень хорошо,
и этого вот Тома-Джеймса он тоже видел, конечно, и в каждом сне Сева в этом
месте произносил одну и ту же фразу. Он воздевал на лоб удивленные брови,
указывал толстым пальцем на все находившееся в комнате, и сурово вопрошал:

- ЭТО ЧТО?!?

Раиса каждый раз думала, зачем он это спрашивает, все ведь видно. Но
Сева все равно спрашивал, и Раиса не очень знала, что ему отвечать, и ей
хотелось умереть уже быстро, потому что она подозревала, что умереть
медленно будет хуже, хотя сильно хуже было вроде как особо некуда.
И тогда. Тихо. Тихо. Почти неслышно - там, во сне. И очень слышно
здесь, в комнате.
Звонил будильник.
И это означало, что никаких Томов и Виталиков в комнате нет, а есть
семь утра, и пора вставать готовить мужу завтрак, потому что ему скоро на