"Макс Фрай. Энциклопедия мифов (том 2, К-Я)" - читать интересную книгу автора

Дешевое, но веселящее сердце ситцевое великолепие городского рынка -
отличное лекарство от скверных новостей. Всякий раз, оказываясь тут
солнечным утром, я начинаю почти всерьез подумывать, что пора бы разделить
с Алисой привилегию делать покупки. Впрочем, мне не светит: проще лишить
престола английскую королеву, чем Алису - священного права распоряжаться
легкими квадратными монетками из голубого металла, которые каждое утро
обнаруживаются на дне большой плетеной корзины для покупок. Она с упоением
играет в рачительную хозяйку, без которой все домочадцы, по ее утверждению,
"давно бы начали питаться придорожной травой".
- А почему ты никогда не покупаешь цветы? - спрашиваю, кивая в сторону
цветочных рядов. - Всегда был уверен, что женщины ходят на рынок
исключительно для того, чтобы как следует порыться в этой пахучей роскоши.
Я ошибался?
- Наверное... Нет... Не знаю. Стыдно сказать, Макс, но, кажется, я...
экономлю. И не потому, что мне жалко денег, которые невесть откуда берутся
и неизвестно когда закончатся. Просто, по привычке.
- Избавляйся от нее немедленно. А не то на рынок начну ходить я. Что
мы будем есть, подумать страшно. Скорее всего, придется обходиться уксусом
и оливковым маслом: очень уж мне нравится посуда, в которой их продают.
Зато в доме будет полно цветов. Подозреваю, гораздо больше, чем это
необходимо: ты же знаешь, обычно я не умею вовремя остановиться...
- Не надо, я исправлюсь, - изобразив на лице неподдельный ужас,
пообещала Алиса. Ухватила меня за рукав и быстро-быстро засеменила мимо
прилавков, уставленных гранеными стеклянными бутылочками с ароматным
уксусом и крошечными шкатулками с приправами.
Под ногами у покупателей крутилась большая собака с короткой рыжеватой
шерстью и волчьим хвостом. Она не лаяла, а тихонько поскуливала,
вопросительно заглядывая всем в глаза - одним словом, вела себя так, словно
потеряла хозяина. Влекомый неукротимой Алисой, я не успел обойти пса
стороной, толкнул его коленом и машинально извинился, как если бы имел дело
с человеком: "Прости, дружище!" Собака обрадовалась вниманию и тут же
увязалась за нами, не предпринимая более попыток наладить контакт с прочими
двуногими. "Если не отстанет, придется ее покормить, - обреченно подумал
я. - А то и в дом взять. Впрочем, зверь, вроде, симпатичный... Ладно, там
видно будет!"
Наконец мы свернули в тупичок, где под разноцветными навесами в
окружении деревянных бочек и керамических кувшинов восседают
немногочисленные городские виноделы, важные и величавые, как римские
сенаторы. Идиллию на сей раз изрядно портил труп, рыжеволосый, худой
мужчина в белой куртке (судя по непрезентабельному виду, скорее домашней,
чем выходной) и - подумать только! - голубых джинсах. Эта подробность меня
сразу насторожила: до сих пор я полагал себя единственным обладателем
блеклого порождения практической сметки мистера Страусса. Раритет сей мирно
покоился в шкафу, поскольку у меня не было желания по несколько раз на дню
отвечать на расспросы общительных горожан: что за штаны удивительные, да
откуда такие берутся - нет уж, благодарю покорно!
Мертвец лежал на земле, лицом вниз, в окружении небольшой, но
сплоченной группы оцепеневших свидетелей происшествия. Прореха на куртке и
кровавое пятно на спине не оставляли особых сомнений касательно причины его
прискорбного состояния: "убит посредством порчи тела, а именно протыкания