"Герберт Франке. Игрек минус" - читать интересную книгу автора

идеально вписывались в пространство отсека, их края строго следовали
прямоугольной системе координат. Такова была его рабочая комната, такой она
была уже месяцы и годы, однако сегодня она показалась Бену другой. Но
изменилась не она, изменился он -- его отношение к этим приборам, к работе,
к смыслу того и другого... он больше не чувствовал себя чем-то совсем от них
отдельным. И равнодушным он тоже не мог быть, ибо речь теперь шла о нем
самом.
Он проделает свою работу так же добросовестно, как проделывал всегда до
этого. Никакие предписания не требуют, чтобы он вел себя иначе. И сам он не
видит никаких оснований отступать от установленного порядка. Окажись в его
поведении хотя бы малейшее отклонение от нормы, он его зафиксирует точно так
же, как зафиксировал бы у другого. И однако, уже запустив программу и
затребовав первые данные. Бен обратил внимание на то, что сердце у него
бьется сильнее, что дышит он чаще, что на дисплей он смотрит напряженно и
пристально... Он схватил коробку с таблетками и бросил два маленьких белых
кружочка в рот. Спокойствие и сосредоточенность; с помощью химии и
фармацевтики он хорошо выполнит свою работу. А выполнить ее он хотел.
Он вызвал первую аттестацию -- "обычная проверка". Данные генетической
программы, протоколов обучения, курсов психотренинга; результаты экзаменов,
ответы "да-нет" на заданные вопросы, крестики, проставленные в квадратах,
пробитые штампами отверстия, незаполненные пробелы... Знаки эти заключали в
себе его "я", это был он, Бен, с его физической и психической жизнью, с его
манерами и привычками, импульсами и мотивами, предпочтениями и слабостями...
Он опять отогнал от себя не дававшие покоя мысли, ввел собственные данные в
запоминающее устройство, дал себя складывать и интегрировать, вычитать и
дифференцировать, систематизировать и сравнивать, выписывать снова и
оценивать.
В итоге получилось что-то среднее, ничем не примечательное. Это его
несколько огорчило, ибо втайне он, как и многие другие, считал себя все-таки
чем-то особенным, а не типичным средним индивидом стандартизованного
общества. С другой стороны, однако, такой результат успокаивал. Возможно,
тут сыграли свою роль и таблетки, но цифры говорили сами за себя: они
целиком оправдывали его принадлежность к категории R, не содержали в себе
даже намека на необходимость изменения категории, и уж тем более в худшую
сторону.
Теперь Бен ввел свои медицинские данные. Здесь было все: кодовый номер
клона, день его рождения, коэффициент роста, иммунизации и прививки,
фторирование костей и зубов, пигментирование кожи. Точно так же, как его
детские болезни, были отмечены все, даже самые легкие, полученные им дома
или на улице телесные повреждения -- от сломанного ногтя до ушибленного
колена. Так же, как все выданные ему медикаменты, были записаны груды
использованных им ваты и пластыря. После окончания фазы роста, с двадцати
двух лет (а наступление их означало конец формирования стереотипов
поведения), он уже больше почти ничем не болел. Он здоров; и он поймал себя
на мысли, что, будь перед ним данные другого человека, эти сведения о
состоянии здоровья никакой радости бы у него не вызвали. Но никуда не
денешься, исследует он не постороннего, а самого себя, и то, что при этом
будет обнаружено, не может быть ему безразлично.
Оказалось, что и медицинские данные не содержат в себе ничего из ряда
вон выходящего. В нем не гнездилось никакого тайного недуга, ничего такого