"Дик Фрэнсис. Осколки" - читать интересную книгу автора Я с признательностью сказал:
- Как любезно было с вашей стороны привезти обратно в Бродвей кассету, которую я так неосторожно забыл в кармане плаща в машине Мартина! Помните, в тот злосчастный день, когда он погиб? А ведь я так и не поблагодарил вас как следует. - Я помолчал, потом добавил так, будто вторая мысль была никак не связана с первой: - А знаете, ходят дурацкие слухи, будто бы вы подменили кассету. Будто бы вы взяли ту, что была в кармане плаща, и положили взамен другую. - Чушь собачья! Я улыбнулся и кивнул: - Конечно, конечно. Я вполне уверен, что вы привезли в Бродвей ту самую кассету, которую я получил в Челтнеме. - То-то же! - Прайам явно испытал облегчение. - А зачем тогда вообще упоминать об этом? - Потому что в "логове" Мартина - вот в этой самой комнате - кассеты валялись повсюду. Вы могли сунуть кассету, которую я забыл в машине, в магнитофон Мартина - из чистого любопытства, посмотреть, что на ней. И то, что было на кассете, оказалось таким скучным и непонятным, что вы снова завернули ее в бумагу, заклеили сверток и отвезли его мне в Бродвей. - Это всего лишь догадки. - Разумеется. И насколько они верны? Прайам не собирался признаваться в своем любопытстве. Я указал ему на то, что, если я буду точно знать, что было на кассете, пропавшей из "Стекла Логана", то это к его же выгоде. Прайам поверил мне на слово и расслабился было, но я тут же вновь выбил тот же вечер или на следующее утро, что кассета, которую он привез в Бродвей, не имела никакого отношения к античному ожерелью. Лицо Прайама окаменело. Он явно не горел желанием отвечать на этот вопрос. Я без нажима спросил: - Роза Пэйн, что ли? Он упрямо молчал. - Если вы скажете, кто это был, - продолжал я все тем же небрежным тоном, - мы сможем унять слухи о том, что вы подменили кассеты. - Правда еще никому не вредила! - возразил Прайам. Но он, конечно, был не прав: правда еще как может повредить, и к тому же правде далеко не всегда верят. - Так кто же? - повторил я. Возможно, именно мое кажущееся равнодушие в конце концов заставило Прайама расколоться. - Когда Мартин погиб, - сказал Прайам, - я привез его вещи сюда, а потом, поскольку моя машина была в ремонте - помните, шины... э-э... полетели... Я внимательно слушал и кивал. Ободрившись, Прайам продолжал: - Ну вот, Бомбошка сказала, что я могу взять машину Мартина - ну, она тогда согласилась бы на что угодно, она была совершенно не в себе, - поэтому я съездил на машине Мартина к себе домой, потом обратно в Бродвей с сумкой Бакстера и вашим плащом, а потом снова поехал домой. А утром, когда я вернулся с тренировки после того, как отработал с первой группой, мне |
|
|