"Дик Фрэнсис. Горячие деньги" - читать интересную книгу автора

с любым другим из своих детей, и если его доверие ко мне настолько уязвимо,
ничего хорошего не получится.
- Я не убивал Мойру, - сказал я. - Если ты поверил, что я мог это
сделать, ты должен верить, что сам способен на такое. - Я помолчал и
добавил: - Я не желаю твоей смерти, я хочу, чтобы ты жил. Я никогда не
замыслю против тебя дурного.
Мне пришло в голову, что на самом деле Малкольму сейчас очень хотелось
услышать, что я люблю его. Поэтому, невзирая на то, что Малкольм мог
запросто посмеяться над такими словами, и вопреки всем привычкам,
вколоченным в меня с детства, я решил, что отчаянное положение требует
отчаянных решений, и сказал:
- Ты - замечательный отец... и... э-э-э... я люблю тебя.
Малкольм прищурился. Подобного заявления он явно не ожидал. Может, я и
переусердствовал немного, но его недоверие очень больно меня ранило.
Я продолжил, гораздо более свободно:
- Клянусь Призом памяти Куши Пемброк, что никогда и волоска не тронул
бы на твоей голове... это относится и к Мойре, хотя я действительно
ненавидел ее.
Я взял с кровати чемодан.
- Ну что, мне остаться с тобой или нет? Если ты мне не доверяешь, я
возвращаюсь домой.
Он внимательно изучал меня взглядом, как будто совершенно незнакомого
человека. Что ж, по-моему, в определенном смысле я и был для него
незнакомцем. Полагаю, Малкольм никогда раньше не думал обо мне не как о
сыне, а как о самостоятельном человеке, жизнь которого не так уж тесно
связана с его собственной, как о человеке с другими взглядами на жизнь,
другими ценностями, другими желаниями. Сыновья вырастают, превращаются из
мальчиков в мужчин. Но отцам свойственно не замечать этих перемен. Малкольм,
я уверен, до сих пор считал меня не вполне сформировавшимся подростком,
каким я был лет в пятнадцать.
- Ты изменился, - отметил он.
- Я остался прежним. Поверь своему сердцу.
Малкольм наконец немного расслабился. Его чутье не подвело - он не
ошибся, позвонив мне после трех лет напряженного молчания. И вот он допил
свое виски и поднялся. Тяжело вздохнул, как будто принимая важное решение.
Сказал:
- Останься со мной.
Я кивнул.
Отец подошел к комоду и из нижнего ящика, который я обошел вниманием,
достал портфель. Я мог бы догадаться, что его портфель должен быть где-то
здесь: даже гонимый паническим ужасом, Малкольм никогда не бросил бы список
своих золотых акций или таблицу пересчета обменного курса валют. С портфелем
в руке Малкольм направился к выходу, оставляя мне чемодан. Поддавшись
внезапному порыву, я в последнюю минуту еще раз позвонил вниз и попросил
дежурного вызвать для нас такси.
- Но у нас ведь есть твоя машина! - не понял Малкольм.
- М-м... Лучше пусть она пока постоит здесь.
- Но почему?
- Потому что если ни я, ни ты никому не рассказывали о том, что сегодня
ты должен был ехать в Ньюмаркет, то, вероятнее всего, тебя просто