"Дик Фрэнсис. Движущая сила" - читать интересную книгу автора

привлекательного для вора, кроме, разве что, радио или телефона. Но
человека в черном, похоже, не интересовало ни то, ни другое. По сути, если
вспомнить, он ничего такого не делал в фургоне, просто стоял спиной ко мне.
Одежда его была покрыта пылью и грязью. Насколько я мог помнить, в руках у
него тоже ничего не было. Ни инструментов, ни фонаря. Чем бы он ни открыл
дверь в фургон, ключом или отмычкой, он, должно быть, положил это в карман.
Отверстие для ключа в этой двери находилось в самой ручке. В замке ,не
торчал ключ, как не было, когда я присмотрелся, ни царапин, ни видимых
признаков взлома.
Замерзший и сердитый, я швырнул попону обратно в фургон, захлопнул
дверь для грумов, а также дверь в кабине водителей и пошел в дом за
ключами, чтобы снова запереть их.
Из уважения к моим коврам я вылез из сапог и протопал босиком через
холл и гостиную к письменному столу, даже не включив свет, поскольку все и
так было прекрасно видно из-за сияния снаружи. Забрав ключи из стола, я
вернулся назад, снова влез в сапоги и потащился к фургону.
Подойдя поближе, я не поверил своим глазам, снова узрев внутри фургона
темную тень. Просто бред какой-то, подумал я, и что вообще он там потерял?
Он стоял за сиденьем водителя и что-то искал на полке, которая проходила по
всей ширине кабины над сиденьями для пассажиров. Такие просторные полки
имелись во всех моих фургонах и использовались водителями и грумами для
хранения спальных мешков и подушек, их личных вещей и смены одежды. Там
также находился матрас, на котором спали водители, когда где-либо
останавливались на ночь, предпочитая такую ночевку дешевому мотелю. Бретт
как-то сказал мне, что он ждал лучшего. "Твое личное дело", - заверил я
его.
Человек в кабине увидел меня, выскочил наружу и пустился наутек,
прежде чем я добрался до машины. Я неуклюже попытался его догнать, с трудом
передвигая ноги, которые при каждом шаге наполовину выскакивали из сапог.
Он побежал по дороге и, казалось, растворился в тени деревьев при выезде на
шоссе. Без всякой надежды я тоже прошел до шоссе, но никого не увидел. Это
была обычная сельская дорога, без всякого ограждения, с ответвлениями в
сторону домов. Полно деревьев и кустов, прячься куда хочешь. Пол-армии
потребуется, чтобы тебя найти. Озадаченный и встревоженный, я вернулся к
фургону. Дверь кабины водителя все еще была открыта, как он ее бросил,
убегая. Я кое-как забрался внутрь и остановился за водительским сиденьем,
разглядывая полку. Чтобы лучше видеть, я включил свет.
Там ничего не было, кроме матраса и пластиковой сумки, которая хранила
остатки того, чем Бретт поддерживал свое существование: смятые обертки от
шоколада, пустая коробка из-под бутербродов с этикеткой, гласящей:
"Говядина с помидорами", и ценой снизу и две пустые банки Из-под кока-колы.
Я положил сумку на место. В обязанности каждого водителя входило
поддерживать чистоту на своем рабочем месте, и у меня не было желания
убирать за Бреттом. Создавалось впечатление, что подсаживание по дороге
умирающих бизнесменов было только началом их с Дейвом деятельности в тот
день. Поутру им придется много чего объяснить.
Еще раз заперев двери, я снова направился к дому, но, войдя туда, не
почувствовал привычной уверенности. Ловкий визитер с первого раза проник в
фургон, не разбив стекло и не взломав дверь, а это означало, что он может
проникнуть туда снова тем же способом.