"Дик Фрэнсис. Крысиные гонки" - читать интересную книгу автора

рыхлое выпирающее брюшко говорили о том, сколько одних акцизных пошлин за
выпивку пришлось ему уплатить.
Накаленная атмосфера, которую я застал, когда подошел, постепенно
остывала. Жокей потягивал низкокалорийный лимонад, и краснота на его щеках
бледнела, опускалась к шее, где и светилась слабыми пятнами. На вид ему,
казалось, лет двадцать или чуть больше. Он был рыжеватым, щуплым от
природы, с влажной кожей. У него не было проблем с весом. И он не страдал
от обезвоживания. К счастью для себя.
Майор и его рослый приятель быстро выпили и, бормоча что-то невнятное,
отправились в туалет. Женщина, глядя на жокея, сказала:
- Ты в своем уме, Кенни Бейст? Если ты будешь ссориться с майором
Тайдерменом, тебе придется поискать другую работу. - Тон был гораздо мягче,
чем содержание фразы.
Кенни Бейст быстро взглянул на меня и тотчас отвел глаза, сердито
поджав губы. Потом отставил недопитый бокал с лимонадом, взял один из
плащей и маленькое седло.
- Какой самолет? - спросил он у меня. - Я положу свои вещи. - Он
говорил с сильным австралийским акцентом, и в голосе звучала обида.
Женщина наблюдала за ним с легкой улыбкой, но глаза оставались
холодными.
- Дверь багажного отделения заперта, - объяснил я. - Мне придется
пойти с вами. Разрешите, я отвесу ваше пальто, - предложил я женщине.
- Спасибо, - согласилась она и показала на один из плащей, явно ее.
Блестящая вещица цвета ржавчины с медными пуговицами. Я забрал плащ и
лежавший сверху бинокль и последовал за Кенни Бейстом.
Он едва сдерживал возмущение и шагов через десять взорвался:
- Черт возьми, всегда легко винить жокея!
- Пилота всегда винят, - мягко заметил я. - Житейское дело.
- Что? - сказал он. - А, да! Они всегда правы.
Мы дошли до конца дорожки и двинулись по траве. Он все время что-то
сердито бурчал. Но меня его ворчание не интересовало.
- Кстати, - спросил я, - как фамилии других пассажиров? Кроме,
разумеется, майора.
Он удивленно обернулся.
- Не знаете? Нашу Энни Вилларс? Выглядит, будто милая старушка, а
язычок такой, что сдерет кожу с кенгуру. Все знают нашу маленькую Энни. -
Тон у него был язвительный и разочарованный.
- Я мало что знаю о скачках, - объяснил я.
- Да? Тогда понятно. Она тренер. И, должен признаться, чертовски
хороший тренер, иначе я бы у нее не оставался. Из-за ее языка. Она такими
словами отправляет своих конюхов на тренировки, до каких не додумается ни
один старший сержант. А с владельцами нежная, как молоко, она умеет их
приручать.
- И лошадей тоже?
- А? О да! Лошади любят ее. Она может работать и как жокей, когда
захочет. Но сейчас она редко садится в седло. Должно быть, в свое время
вдоволь наездилась. Но она знает себе цену, и правильную цену. Знает, что
лошадь может сделать, а что не может. А это - главный козырь в нашей
игре! - В его голосе негодование и восхищение звучали почти в равных долях.
- А как фамилия другого мужчины, высокого? - спросил я.