"Дик Фрэнсис. Скачки тринадцати" - читать интересную книгу автора

первым в табели о рангах.
Джон Честер вышел из себя и устроил безобразный скандал.
Могги Рейли, который был уверен, что они со Сторм-Коуном точно выиграли,
узнав, что он потерял свой процент от призовых, только философски пожал
плечами. "Бедный Кристофер Хейг!" - подумал он. Могги не знал, что в ту
пятницу его искусство, добросовестность и отвага не только открыли ему
путь к блестящей карьере, но и завоевали сердце божественной Сары
Дриффилд, первой девушки Ламборна и будущей жены Могги.
Но больше всего ярились и скрипели зубами сами распорядители. Они просто
не могли в это поверить! У них на руках была великолепная пленка, на
которой ясно видно, как Вернон Аркрайт ухватил Могги Рейли за каблук и с
силой рванул вверх. Сила была немалая. Могги Рейли буквально взлетел в
воздух и повис на плече лошади. Его спасла только прочность собственных
связок.
Они видели все это... А тут распорядитель на жалованье - верховный судья
во всем, что касается правил скачек, - говорит, что они, трое
ответственных распорядителей, не могут воспользоваться ни пленкой, ни
собственным свидетельством. Они не могут обвинить Вернона Аркрайта ни в
каком проступке, потому что Клойстерская барьерная с гандикапом как бы не
имела места быть. Если скачка объявлена недействительной,
недействительными считаются и все ее грехи.
Недействительна - значит недействительна. Во всех отношениях.
Очень жаль. Но ничего не поделаешь. Правило есть правило.
"Господи, Кристофер, - думал опытный распорядитель, обращаясь к покойному
другу, - ну почему бы твоему сердцу было не остановиться на пять минут
попозже?"
Смерть Хейга помешала Джону Честеру сделаться первым среди тренеров. Этой
вершины он так никогда и не достиг.
Смерть Хейга спасла Вернона Аркрайта от дисквалификации - но только на эту
весну. Изумленный свалившейся на него удачей, он благоразумно "забыл" о
причине своего нападения на Могги. Сейчас явно было не время сообщать, что
он согласился на взятку.
Смерть Кристофера Хейга заставила Вернона Аркрайта держать язык за зубами
и таким образом спасла репутацию Джаспера Биллингтона Иннса.

Сам Джаспер в глубочайшем унынии смотрел четвертую скачку в Винчестере на
экранах выстроенных в ряд телевизоров в магазине, торгующем электроникой.
На всех экранах, больших и маленьких, было одно и то же изображение, но
без звука. Продавцы оживляли свою торговлю с помощью попсы. Громкая
музыка, в которой преобладали гулкие басы и грохот ударных, совершенно не
вязалась с мирным изображением лошадей и всадников, безмолвно кружащих по
паддоку.
Джаспер попросил продавщицу включить звук. "Ага, сейчас", - сказала
продавщица, но в магазине продолжала грохотать музыка.
Не чуя под собой ног, Джаспер смотрел, как лошади выходят на старт
Клойстерской барьерной. Его прекрасный Лилиглит двигался плавно и мощно.
Джаспера раздирали смешанные чувства. Как он вообще мог усомниться, что
его лошадь выиграет? Как ему могло прийти в голову обеспечить Лилиглиту
победу бесчестным путем? Джасперу хотелось верить, что того звонка Вернону
Аркрайту не было. Он пытался убедить себя, что Вернону Аркрайту все равно