"Дик Фрэнсис. Скачки тринадцати" - читать интересную книгу автора

впереди на голову. Другой думал, что Могги Рейли устал и на последних двух
прыжках позволил Сторм-Коуну расслабиться. Третий вообще смотрел в другую
сторону, чтобы проверить, не сломал ли Лилиглит себе шею.
Растерянные распорядители объявили по системе оповещения, что будет
проведено расследование.
Тотализатор, за отсутствием объявленного победителя, вообще отказался
выплачивать выигрыши. Букмекеры объявляли ставки на все варианты исхода,
кроме того, который был на самом деле. Репортеры забегали с микрофонами
наперевес.
Телекамеры, установленные под самой крышей трибун, показали несколько
смазанный одновременный финиш.
Два других жокея, пришедшие к финишу одновременно с Могги Рейли, считали,
что Сторм-Коун обошел их на какой-нибудь дюйм, но их мнения никто не
спрашивал.
Могги проехал большую часть дистанции без стремян - как некогда Тим
Брукшоу в Большом национальном. Он стиснул коленями холку Сторм-Коуна,
обхватил лодыжками бока лошади и кое-как ухитрялся сохранять равновесие
при прыжках. Это был немалый подвиг, и его встретили заслуженными
аплодисментами. Могги был уверен, что, несмотря ни на что, все-таки
выиграл. "А с этим чертовым Аркрайтом я в один прекрасный день сам
рассчитаюсь!" - думал он.
Джон Честер, тренер Сторм-Коуна, никак не мог понять, почему судья не
объявляет фотофиниш, однако не сомневался, что выиграла его лошадь.
Владелец гордо привел своего возбужденного скакуна и измученного жокея в
место, где расседлывают победителей, и принялся принимать поздравления.
Джон Честер наслаждался своим триумфом. Наконец-то ему удалось лишить
надменного Перси Дриффилда титула лучшего тренера! Джон Честер пыжился,
точно павлин.
Самому Перси Дриффилду сейчас было наплевать на Джона Честера и на то, кто
тут лучший тренер. Жокей был оглушен падением, но не пострадал. Его увезли
на санитарной машине. А вот Лилиглит по-прежнему лежал пластом у
последнего препятствия. Дриффилд побежал к коню, посмотреть, что с ним.
Тренер был полон горя. Лилиглит, резвый и красивый, был его самой любимой
лошадью.
Дочь Дриффилда, Сара, стояла на трибунах и разрывалась между жалостью к
отцу и восхищением перед Могги. Она, как и все зрители, понимающие в
лошадях, видела пустые стремена, которые отчаянно болтались, когда
Сторм-Коун брал препятствия и мчался к финишу.
Перси Дриффилд добежал до распростертого на земле Лилиглита и упал на
колени рядом с лошадью. У тренера пресеклось дыхание, когда он обнаружил,
что замечательный гнедой жив. Просто от удара о землю на такой скорости у
лошади перехватило дух. Выглядело это довольно устрашающе. Лилиглиту
требовалось время, чтобы заставить отшибленные грудные мышцы работать.
Перси Дриффилд погладил коня по шее, и гнедой внезапно шумно вздохнул, а в
следующий момент поднялся на ноги. Он был цел.
С трибун раздался восторженный вопль. Лилиглит был для публики почти
кумиром.

Венди Биллингтон Иннс сидела в своей гостиной, теребя мокрый платочек. Она
была уверена, что Лилиглит погиб, хотя телекомментатор, заполнявший паузу,