"Боpис Толчинский. Фрагмент романа БОЖЕСТВЕHHЫЙ МИР. Книга II. "Боги выбирают сильных"" - читать интересную книгу автора

страницу этой открытой книги. У нее, оказывается, остались двое детей, оба
мальчики, и остался любимый мужчина. Она боялась умирать не за себя - за
них. Она не хотела умирать, она, как и я, обожала пылающую жизнь... но, в
отличие от меня, она не смогла усмирить свои страхи, она сдалась им... и
боги исполняли ее тайное желание! Вот сверкающий разряд молнии прорезал
ночь, вонзился в ее машину, и книга закрылась... Ее сыновья больше не
увидят мать, а возлюбленный - жену.

У меня были Палладий и Платон, и у меня был Марсий. Мысль о том, что я,
предпринимая свой побег из Астерополя, нисколько не подумала о них,
проникла в сознание... и задохнулась в конвульсиях. Если я буду корить себя
и дрожать за них, то кончу, как она.

Hо если я не думаю о них, какая же я мать, какая жена?

Эта непрошеная мысль тоже была вредной, и я ее убила.

Как упокоился последний моноплан, увидеть не пришлось.

Время тянулось долго, секунды - минутами, минуты - часами. Мне чудилось,
что все старания напрасны и что Корнелия уже назначили первым министром. Я
снова отрешилась от порочных мыслей. Только чувства, обостренные до
предела!

И эти чувства уловили опасность. Опасность казалась далекой, но неизбежной.
Стимфалийские горы! - догадалась я. Очевидно, циклон мчался к
Стимфалийским горам, чтобы разбиться о них и найти в горах последнее свое
пристанище. Северные отлоги вздымаются над пустыней на шесть тысяч мер. Я
не знала, на какой высоте меня несет циклон, зато твердо знала: если он
бросит моноплан на горы, мне конец.

Я снова заставила машину трудиться. Мы поднимались вверх по руслу "ока
бури". Точнее сказать, мне так казалось, но объективно ничто не говорило о
подъеме. По-прежнему вокруг громыхала подвижная мглистая стена, и молнии не
разбивали, а укрепляли ее...

Стена приближалась! "Око бури" суживалось. Циклон словно собирался в кулак,
чтобы явить гордым пикам свою направленную мощь. Да, "око бури" суживалось,
а с нею затягивалась петля на моей шее.

Машина в самом деле издавала тоскливый скрип, где-то позади что-то стучало,
и в голове у меня тоже раздался тревожный стон: а если я веду свою машину
на предельной высоте и, надеясь ускользнуть от гор, мнимой опасности,
подвергаю себя опасности реальной?!

В такие мгновения терзаться размышлениями недопустимо. Сомнение - это
смерть. Решения должны являться интуитивно и столь же интуитивно
исполняться. Поэтому неудивительно, что я была наказана за слабость.

Коварный ветер рванул мою машину назад, закрутил... и тут же поняла я, что