"Индустриальная магия" - читать интересную книгу автора (Армстронг Келли)

ЭТОТ ПАРЕНЬ КОРТЕС

Я сидела в гостиничном номере напротив двух ведьм в деловых костюмах и слушала, как они произносят правильные вещи. Обеим было за тридцать, и говорили они очень вежливо. О том, какие великолепные отзывы они слышали о моей матери. О том, в какой ужас они пришли, узнав о ее убийстве. О том, как они радовались, видя, что со мной все в порядке, несмотря на мой разрыв с Шабашем.

Они все это говорили и улыбались с точно рассчитанной смесью грусти, сочувствия и поддержки. По большей части выступала Венди Эйкен, а ее младшая сестра Джулия поглядывала на тринадцатилетнюю Саванну, над которой я взяла опекунство. Саванна сидела на кровати, и Джулия смотрела на нее с неудовольствием, к которому примешивался страх. Дочь ведьмы, занимавшейся черной магией, в их гостиничном номере!

Продолжая выдавать заученные банальности, Венди метнула взгляд на часы за моей спиной. И тогда я поняла, что провалилась… Снова. Но, тем не менее, я выступила перед ними с призывной речью. Я рассказала им о своем видении нового Шабаша — Шабаша эры высоких технологий, объединенного солидарностью и сестринскими отношениями, а не просто территорией проживания. Каждая ведьма имеет право жить там, где пожелает, и получать полную поддержку Шабаша после одного телефонного звонка или электронного письма. Когда я остановилась, сестры посмотрели друг на друга. Я продолжила.

— Как я упоминала, нашлись колдовские книги. Заговоры и заклинания третьего уровня, уже несколько поколений считавшиеся утерянными. У меня они есть, и я хочу ими поделиться, чтобы вернуть ведьмам их былую славу.

Я считала эти колдовские книги козырной картой. Даже если ведьмам плевать на солидарность и поддержку, они определенно захотят получить дополнительную силу. Какая ведьма не захочет? Тем не менее, наблюдая за Венди и Джулией, я видела, что они пропустили мои слова мимо ушей, словно я предлагала в подарок набор столовых ножей, если они купят полный комплект мебели для гостиной.

— Ты очень хорошо умеешь убеждать, — заметила Венди с улыбкой.

— Но… — тихо произнесла Саванна на кровати.

— Но мы должны признать, что имеются проблемы с… твоей нынешней компанией.

Джулия перевела взгляд на Саванну. Я напряглась, готовая броситься на ее защиту.

— Этот парень Кортес, — продолжала Венди. — Нет, лучше сказать — молодой человек. Да, конечно, он не имеет дел с Кабал-кланом своей семьи, но все мы знаем, как это может обернуться в дальнейшем. Юношеский бунт и неподчинение — хорошо, но это не пополняет бюджета. Насколько я слышала, в деловом плане он не добился особых успехов.

— Лукас…

— Все еще очень молод. Я знаю. И много работает pro bono [1] . Это очень благородно, Пейдж. Я понимаю, молодые женщины находят это романтичным…

— Но, как и сказала Венди, это не оплачивает счетов, — вставила Джулия. — И он все равно Кортес.

— Да, он — Кортес, — кивнула Венди.

— Эй, — подала голос Саванна и встала. — У меня вопрос. — Она шагнула к сестрам. Джулия отпрянула. — Когда вы в последний раз спасали ведьму от головорезов Кабал-клана? Лукас, например, в прошлом месяце.

— Саванна… — начала, было, я.

Она подошла поближе к двум сестрам.

— А как насчет защиты шамана, которого подставил Кабал-клан? Над этим Лукас работает сейчас. Пейдж тоже занимается благотворительностью, а как же, прямо сию минуту — предлагая двуличным сукам типа вас место в ее Шабаше!

— Саванна!

— Я буду в коридоре, — сказала девочка. — Здесь воняет что-то.

Она развернулась и вышла.

— Боже мой, — воскликнула Венди. — Она вся в мать.

— И, слава богу, — ответила я и ушла.

Когда я выезжала из центра города, Саванна заговорила.

— Я слышала, что ты сказала.

Слова «даже если ты так не думаешь» висели между нами. Я кивнула, глядя на поток машин. Я до сих пор пыталась понять мать Саванны Еву, Это было нелегко. Все мое существо восставало при мысли о сопереживании ведьме, занимавшейся черной магией. Но даже если я никогда не смогу восхищаться Евой, я понимала, что она была хорошей матерью. Доказательство этого находилось рядом со мной. Женщина, которая несла одно зло, никогда не смогла бы вырастить дочь вроде Саванны.

— Ты знаешь, что я права, — заявила девочка. — Они не лучше Шабаша. Ты заслуживаешь…

— Не надо, — перебила ее я и добавила тихо. — Пожалуйста.

Саванна взглянула на меня. Я чувствовала ее взгляд, но не обернулась. Через мгновение она уставилась в окно.

Мне было себя жалко, но я знала, что оснований для этого нет. Мне следовало радоваться, я должна была чувствовать себя счастливой. Да, четыре месяца назад у меня началась черная полоса, жизнь в моем понимании кончилась — но я выжила. Я молода. Я здорова. Я влюблена. Черт побери, я действительно должна чувствовать себя счастливой! Но логические соображения помогали мало, и к плохому настроению добавлялось чувство вины за то, что я веду себя как испорченный, эгоистичный ребенок.

Мне было скучно. Оформление сайтов в Интернете, которое так нравилось мне раньше, теперь надоело. Но деваться было некуда, поскольку в нашем доме хотели есть. В доме — то есть в квартире. Четыре месяца назад мой дом под Бостоном сгорел дотла вместе со всем имуществом. Теперь я снимала отвратительную квартиру с двумя спальнями в отвратительном районе Портленда, штата Орегон. Да, я могла позволить себе что-нибудь получше, но мне не хотелось тратить слишком много денег из полученной страховки. Я боялась как-нибудь проснуться и обнаружить, что банковский счет пуст и мне придется вечно жить под какой-нибудь глухой старухой, которая по восемнадцать часов в день на полную мощность включает ток-шоу.

В первые два месяца все было в порядке. Мы с Лукасом и Саванной путешествовали все лето. Затем наступил сентябрь, и Саванне нужно было идти в школу. Поэтому мы обосновались в Портленде, на съемной квартире. Для Лукаса и Саванны происходящее было в порядке вещей. Они и раньше вели кочевую жизнь, поэтому для них не произошло ничего нового и из ряда вон выходящего. Однако мне было не так легко. Я родилась под Бостоном, выросла там и никогда не уезжала — даже на учебу. Но когда я пыталась защитить Саванну прошлой весной, мой дом сгорел, и не только дом — работа, частная жизнь, репутация сгорели тоже. Все это выплеснулось на страницы газет и экраны телевизоров. Ощущение было такое, словно меня окунули в помойную яму. Пришлось начинать все сначала в другой части страны, где никто не слышал о Пейдж Винтербурн. Скандал затих довольно быстро, но вернуться я не могла. Меня выгнали из Шабаша, а это означало, что мне запрещено жить на территории штата Массачусетс. Но я не сдалась. Я подавила печаль, осушила слезы и снова ринулась в бой. Мой родной Шабаш не хочет меня знать? Отлично, я организую собственный. На протяжении последних нескольких недель я встретилась с девятью ведьмами. Все говорили правильные вещи, затем безоговорочно отказывали. С каждым отказом пропасть расширялась.

Мы поужинали в ресторане, а потом сходили в кино. Это было моим извинением перед Саванной за то, что ей пришлось присутствовать еще на одном сеансе убеждения ведьм в необходимости объединиться.

Вернувшись, домой, я отправила Саванну спать, и в 22:59 уже закрылась в своей комнате. Я схватила трубку радиотелефона, прыгнула на кровать и стала следить за часами. Телефон зазвонил, когда высветилось 23:02.

— Ты опоздал на две секунды, — объявила я.

— Ничего подобного. Это у тебя часы спешат.

Я улыбнулась и поудобнее устроилась на кровати. Лукас находился в Чикаго, защищая шамана, которого подставил Кабал-клан Сент-Клаудов — они свалили на него вину за провал агентурной сети и нарушение каких-то планов.

Я поинтересовалась у Лукаса, как движется дело, и он мне рассказал. Затем он спросил, как прошел мой день, особенно встреча с ведьмами. На мгновение я почти пожалела, что мой любимый мужчина не относится к типу бой-френдов, которые знают о жизни девушки только то, что их непосредственно касается. Вероятно, Лукас отмечая все мои встречи в своем ежедневнике, потому что никогда не забывал спросить, как они прошли.

— Полный провал, — сообщила я. Мгновение он молчал, потом сказал.

— Мне очень жаль.

— Это неважно.

— Важно. Я знаю, что важно. Однако я уверен, что при удачном стечении обстоятельств, координации усилий и правильном распределении времени ты, в конце концов, окажешься в положении, когда количество ведьм, желающих вступить в твой Шабаш, будет значительно превышать твои потребности.

— Другими словами — еще немного, и я буду отбиваться от них палкой?

До меня донесся тихий смешок.

— Проведя день в суде, я изъясняюсь еще более витиевато, чем обычно, не правда ли?

— Если ты хотя бы иногда не будешь выражаться в подобном стиле, мне будет этого не хватать. Так же, как не хватает тебя. Ты уже знаешь, когда вернешься?

— Самое большее — через три дня. Это же не дело об убийстве. — Он тихо откашлялся. — Кстати, говоря, об убийствах. Сегодня мне сообщили еще об одном деле. Одного полудемона убили в Неваде, очевидно, перепутав с другим, которому Кабал-клан вынес смертный приговор.

— Ничего себе!

— Вот именно. Кабал-клан Бондов не признает своей ошибки, не желает проводить должного расследования и положенного обсуждения. Я думаю, ты сможешь мне помочь. Конечно, если ты не занята…

— Когда нужно ехать?

— В воскресенье. Саванна может переночевать у Мишель. Вечером в понедельник мы вернемся.

— Заманчиво… — Я запнулась. — Саванна на вторую половину дня в понедельник записана к ортодонту [2] . Это можно перенести на другой день, но…

— И так пришлось ждать шесть недель, чтобы получить номерок. Я знаю. У меня отмечено: три часа, доктор Шваб. Мне следовало заглянуть в ежедневник чуть раньше. — Лукас помолчал. — Может, ты все-таки съездишь со мной, а вернешься в понедельник утром?

— Конечно. Замечательно.

Все возбуждение, которое бурлило во мне минуту назад, ушло, когда я внезапно представила свое будущее, наполненное визитами к ортодонту, уроками рисования по утрам в субботу и родительскими собраниями, которые тянутся целую вечность.

Вслед за этой мыслью явилась другая. Как я смею жаловаться? Я сама взвалила на себя эту обязанность. Я хотела ее. Я сражалась за нее. Всего несколько месяцев назад мое будущее точно так же пронеслось перед моими глазами — и я была счастлива. Но теперь… Хотя я сильно любила Саванну, я не могла отрицать, что время от времени испытываю в ее адрес негодование.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Лукас. — А пока мне следует упомянуть, что я сегодня воспользовался коротким перерывом в слушаниях и отправился в не очень известные широкой публике магазины Чикаго, где обнаружил кое-что, что может тебя развеселить. Ожерелье.

— Амулет? — улыбнулась я.

— Нет. Насколько я знаю, это называется «кельтским узлом». Серебро. Дизайн простой, но вещица очень элегантная.

— Отлично. Великолепно.

— Лгунья.

— Нет, я… — Я замолчала. — Это не ожерелье?

— Как я слышал, причем из очень авторитетных источников, драгоценности прекрасно служат для демонстрации чувств. Должен признать, у меня имелись сомнения. Можно было бы поспорить, что ты предпочла бы редкий заговор или заклинание, но продавец в ювелирном магазине заверил меня, что все женщины предпочитают ожерелья заплесневевшим пергаментам.

Я перекатилась на живот и улыбнулась.

— Ты купил мне заклинание? Какое? Ведьминское? Колдовское?

— Это сюрприз.

— Что? — Я резко села. — Нет, так не пойдет! Как ты смеешь…

— Теперь ты будешь с нетерпением ждать моего возвращения.

— Отлично, Кортес, потому что до этого я его не ждала.

— Лгунья, — тихо засмеялся он.

Я снова рухнула на кровать.

— А как насчет сделки? Ты расскажешь мне, что это за заклинание, а я тебе скажу, что можешь предвкушать ты.

— Соблазнительно.

— Весьма соблазнительно.

— Не сомневаюсь.

— Хорошо. Я тебе — список мест для занятий любовью на выбор. Если тебе что-то понравится, ты сможешь этим воспользоваться, когда вернешься, если сейчас расскажешь мне про заклинание.

— Должен предупредить тебя, что намерен сохранить тайну. Заставить меня раскрыть ее сможет только очень интересный, творчески выполненный список. Очень важны детали.

— Ты там один? — улыбнулась я.

— Могла бы не спрашивать. Если интересуешься, где я, то я в гостиничном номере.

Я улыбнулась шире.

— В таком случае ты получишь самые подробные детали, не уверена только, что ты их вынесешь…

Я так и не выяснила, о каком заклинании говорил Кортес, вероятно, потому, что через пять минут мы оба забыли, с чего начали, а когда я положила трубку, то забралась под одеяло, забыв даже почистить зубы, и тут же заснула. Осталось неудовлетворенным только мое любопытство.