"Борис Фрадкин. Ихтиандр на час" - читать интересную книгу автора

без дела, все что-то чистил, ремонтировал, регулировал, под-
тягивал, заменял...
Валентина он откровенно недолюбливал. Привыкший в авиации
к чувству ответственности, Прокопий Михайлович по пятам хо-
дил за болтливым и безалаберным аспирантом, ворча, подбирал
за ним разбросанный инструмент, выключал оставленные невык-
люченными насосы, выговаривалза небрежное отношение к элект-
ронике. И вслух ужасался тем бедам, которые мог бы натворить
Звягинцев, допусти его к обслуживанию самолета.
Опека старого лаборанта не то чтобы выводила из себя ве-
сельчака Звягинцева, но часто мешала сосредоточиться. Именно
желание поработать в одиночестве, не чувствуя на себе недре-
манного ока Прокопия Михайловича, и заставило Валентина
прийти в лабораторию пораньше.
А теперь Валентин молил судьбу, чтобы она согнала старого
технаря с постели. Ведь случалось же, что так и не уснув от
терзающего его радикулита, Прокопий Михайлович вместо поло-
женных девяти часов появлялся в лаборатории в пять-шесть ча-
сов утра, потешая своей бессонницей отменного здоровяка Ва-
лентина Звягинцева.
Вода, вода... Что же ты делаешь, вода? Ведь именно с то-
бой были связаны все лучшие, все самые честолюбивые помыслы
Валентина. А теперь ты ползешь все выше, уже подбираешься к
самому горлу...
Валентину пришлось запрокинуть голову, приподняться на
носки. Изо рта его рвались стоны. Еще немного, и он взвоет
от разрывающего сердце отчаяния.
Вода закрыла кварцевый глазок и от темноты в узком, еще
свободном пространстве между поверхностью воды и потолком
камеры, Валентину стало не просто страшно. Ужас, мутящий
сознание, заставил его забиться, рвануться вверх, вверх! Го-
ловой он так ударился о металл, что во рту ощутил соленый
вкус крови. Он закричал, но вода попала ему в рот. Он закаш-
лялся, хлебнул еще больше.
Это был конец.
Вместе с воздухом в легкие хлынула вода, наполняя
грудь разрывающей болью...

3

...Придя в себя, Валентин никак не мог сообразить, где он
и что с ним. Он только ощущал непосильную тяжесть в груди.
Странное чувство: внутренности словно спрессовало в единый
свинцовый комок, и этот комок вот-вот оборвется и своей тя-
жестью расплющит кишечник.
Перед глазами сначала была непроглядная тьма. Но посте-
пенно в ней стала проглядывать зеленоватая зыбь. Слабый рас-
сеянный свет падал откуда-то сверху.
Первое, что вспомнил Валентин, - агонию, безумное желание
жить! жить! жить! И острую боль, рвущую на части носоглотку