"Борис Фрадкин. Ихтиандр на час" - читать интересную книгу авторабез дела, все что-то чистил, ремонтировал, регулировал, под-
тягивал, заменял... Валентина он откровенно недолюбливал. Привыкший в авиации к чувству ответственности, Прокопий Михайлович по пятам хо- дил за болтливым и безалаберным аспирантом, ворча, подбирал за ним разбросанный инструмент, выключал оставленные невык- люченными насосы, выговаривалза небрежное отношение к элект- ронике. И вслух ужасался тем бедам, которые мог бы натворить Звягинцев, допусти его к обслуживанию самолета. Опека старого лаборанта не то чтобы выводила из себя ве- сельчака Звягинцева, но часто мешала сосредоточиться. Именно желание поработать в одиночестве, не чувствуя на себе недре- манного ока Прокопия Михайловича, и заставило Валентина прийти в лабораторию пораньше. А теперь Валентин молил судьбу, чтобы она согнала старого технаря с постели. Ведь случалось же, что так и не уснув от терзающего его радикулита, Прокопий Михайлович вместо поло- женных девяти часов появлялся в лаборатории в пять-шесть ча- сов утра, потешая своей бессонницей отменного здоровяка Ва- лентина Звягинцева. Вода, вода... Что же ты делаешь, вода? Ведь именно с то- бой были связаны все лучшие, все самые честолюбивые помыслы Валентина. А теперь ты ползешь все выше, уже подбираешься к самому горлу... Валентину пришлось запрокинуть голову, приподняться на от разрывающего сердце отчаяния. Вода закрыла кварцевый глазок и от темноты в узком, еще свободном пространстве между поверхностью воды и потолком камеры, Валентину стало не просто страшно. Ужас, мутящий сознание, заставил его забиться, рвануться вверх, вверх! Го- ловой он так ударился о металл, что во рту ощутил соленый вкус крови. Он закричал, но вода попала ему в рот. Он закаш- лялся, хлебнул еще больше. Это был конец. Вместе с воздухом в легкие хлынула вода, наполняя грудь разрывающей болью... 3 ...Придя в себя, Валентин никак не мог сообразить, где он и что с ним. Он только ощущал непосильную тяжесть в груди. Странное чувство: внутренности словно спрессовало в единый свинцовый комок, и этот комок вот-вот оборвется и своей тя- жестью расплющит кишечник. Перед глазами сначала была непроглядная тьма. Но посте- пенно в ней стала проглядывать зеленоватая зыбь. Слабый рас- сеянный свет падал откуда-то сверху. Первое, что вспомнил Валентин, - агонию, безумное желание жить! жить! жить! И острую боль, рвущую на части носоглотку |
|
|