"Иван Фоустка. Пламенный континент (Сборник 'Как я был великаном') " - читать интересную книгу автора

дальнейших исследований Вселенной.
Мы шли неторопливо и молчали, это была наша обычная вечерняя прогулка.
Я покосился на четкий профиль Хольста. Этот человек - один из тех
энтузиастов, которые всю свою жизнь посвятили исследованию Вселенной. Сейчас
ему лет сорок пять. Землю он покинул, когда ему исполнилось двадцать два
года, и с тех пор изредка возвращается туда в отпуск, недельки на две, и,
по-моему, всегда скучает, ждет не дождется, когда опять сядет за пульт
управления космолета. Хольст старше меня; прежде я летал с ним вторым
пилотом, потом меня перевели на самостоятельную работу и мы расстались. Я
летал на трассе Земля-Луна, вел первый корабль к Юпитеру, участвовал в
неудачной экспедиции на Меркурий. Хольсту доставались задания потруднее. Он
единственный, кто уцелел после катастрофы "Надира-2", на пути к периферийным
планетам. Почти год он провел отшельником на одном из спутников Сатурна, жил
в уцелевшей части космолета, в этом отчаянном положении ухитрился не
лишиться рассудка и наконец вернулся на Землю... чтобы через две недели
вновь отправиться в космос!
Когда монтировали третью орбитальную станцию Земли и я работал простым
линейным пилотом, возил материал туда и обратно, Хольст отправился в свой
самый дальний полет, за пределы солнечной системы. Тогда-то и была открыта
эта планета. У нее оказалось два спутника - белый и желтый, - и это навело
первооткрывателей на мысль назвать ее Тристаном, а спутников - Белокурой и
Белорукой Изольдами.
Хольста оставили начальником космодрома - он встретил две ракеты с
первыми колонистами и материалами для постройки базы. Третий корабль привел
я. Так мы встретились после долгих лет разлуки.

Мы поднялись на небольшой холм. На крупные темные ягоды гроздевидных
кустов ложился багровый отблеск заката. Показались блестящие крыши базы. За
ними, на фоне скучного небосвода, торчал нос моей "Андромеды". Это был
порядком устаревший драндулет, но мне он был дорог - дело привычки! Вот она,
моя машина, тихая, послушная, ждет, когда мы отправимся в обратный путь.
- Когда ты летишь на Землю? - внезапно спросил Хольст, словно читая мои
мысли.
- Дней через десять. - Мне стало немного грустно. - Это будет мой
последний рейс.
- То есть как это - последний?
- Я свое отлетал, приятель. Меня назначили начальником космодрома в
Индии. Жена с детьми уже там. Устрою себе уютный домашний очаг и наконец-то
обрету покой. Если бы не эта авария с Гейне, я бы давно был там. Но не
оставлять же вас голодать. Так или иначе, это мой последний рейс.
- Жена, дети, домашний очаг, - буркнул Хольст. - Самый тяжкий балласт
для космонавта! Следовало бы обусловить в контракте, что космонавт не имеет
права обзаводиться семьей.
Налево от нас в котловине трое монтажников работали у большого
радиотелескопа. Они помахали нам.
- Ты, видно, воображаешь, что очень оригинален? - поддел я Хольста.
- Вовсе нет! - отозвался он. - Просто стараюсь реально смотреть на
вещи. Какие уж там оригинальные взгляды! Они меня не привлекают. Думаешь,
люди сильно изменились за последние двести-триста лет?
- Ну, насколько я могу судить...