"Мишель Фуко. Археология знания" - читать интересную книгу автора

определить некую всеобщность или необходимо ограничиваться восстановлением
последовательностей?), отныне замещаются задачами совершенно иного рода:
какие страты следует выделять? какие последовательности могут быть
установлены? каковы критерии периодиза-
Введение___________________________________
ции к ним применимы? какие системы связей (иерархичность, преобладание,
стратификация, однозначное определение, цепь причинности) свойственны
каждому из них? какие ряды последовательностей мы можем вводить в том или
ином случае? каковы те хронологические пределы, в которых мы размещаем
событийные цепи?
Почти одновременно во всех тех дисциплинах, которые мы привыкли
объединять под именем "истории "- истории идей, науки, философии, мысли и
литературы (особенностями в данном случае можно пренебречь), смещается фокус
внимания, и исследователи переходят от описания широких общностей ("эпохи"
или "века") к изучению феноменов разрыва. В великих йепрерывностях мысли, в
целостных или однозначных проявлениях духа и ментальности, в упорном
сопротивлении науки, заявляющей права на существование и пытающейся
завершиться с момента зарождения, в явлениях жанра, формы, дисциплины,
теории, мы пытаемся раскрыть феномены прерывания. Природа и статус этого
явления пониаются весьма различно. Эпистемологические акты и пороги описаны
Г. Башляром: прерывая бесконечное накопление знаний, они препятствуют
медленному их созреванию, отрывают их от эмпирического истока, от
первоначальных мотитваций, очищают от всех воображаемых связей и, таким
образом, подвигая исторический анализ к поискам скрытого начала, отвлекают
его от бесконечного поиска своих оснований и направляют к установлению
нового типа рациональности. Предпринятый Гангилемом анализ смещений и
трансформаций понятия может служить нам некоторой моделью. Гангилем
доказывает, что история концепта отнюдь не является историей его
последовательного прояснения или всевозрастающей "рационализации",
непрерывности и перехода на новый уровень абстракции; напротив, это история
смены правил применения история многочисленных полей образования и
значимости понятий, история теоретических областей их порождения. Очевидно и
проведенное Гангилемом различение между микроскопическими и
макроскопическими последовательностями истории наук, где события и следствия
распределяются так, что открытия, методологические исследования, достижения
и неудачи ученого принадлежат каждое своему событийному ряду и не могут быть
описаны одним и тем же способом на одном и том же уровне,- в данном случае
мы имеем дело с совершенно разными историями. По мере того, как настоящее
какой-либо науки изменяется, рекуррентные перераспределения обусловливают
множественность ее прошлого, многообразие форм сцепления, исходных иерархий,
сетей определений телеологический схем. Исторические описания неминуемо
соотносятся с актуальным уровнем знания в целом, множатся с каждой своей
трансформацией и, вместе с тем, никогда не перестают порывать с самими собой
(этот феномен недавно послужил М.Серру толчком в разработке его
математической теории). Заметим, что для архитектонических единиц системы,
описанных М.Гиру, анализ влияний, тра-


Введение