"Мишель Фуко. Археология знания" - читать интересную книгу автора

границ, к описанию рядов и к выявлению всей сети различий. Поэтому мы пришли
к тому, что антропологи-зировали Маркса, сделали из него историка
целостности и открыли в нем гуманиста; мы принуждены были интерпретировать
Ницше в понятиях трансцендентальной философии и повернуть его генеалогию к
поиску первоначал; наконец, все это заставило нас пренебречь всем
методологическим полем новой исторической наукой. И если бы подтвердилось
наше предположение о том, что феномены прерывности, системности,
трансформации, последовательности и порога свойствены истории идей и науки в
той же мере, что истории экономики и социума, то мы бы тогда получили право
узаконить противопоставление "становления" и "системы", движения и обратимых
закономерностей, или, как это делают по недомыслию, "истории" и "структуры".


16
Введение

Здесь мы сталкиваемся все с той же охранительной функцией, что
проявилась в идее культурной целостности (во имя которой мы вначале
критиковали, а после травестировали Маркса), в идее поисков первоначала,
которая была вначале противопоставлена, а впоследствии навязана Ницше, и
наконец, в идее живой, непрерывной и открытой истории.
Пожалуй, скажут, что исторический анализ непременно убивает историю -
особенно, когда речь заходит об истории идей или значений,- слишком явно и
неприкрыто .используя категории прерывности и различий, понятия порога,
разрыва, трансформации, описания рядов и границ. Нас обвинят в
посягательстве на неписанные законы истории и на основания всякой возможной
историчности. Не следует, однако, заблуждаться на сей счет: предмет этой
безутешной скорби - не подъем, а напротив, упадок того типа истории, что
тайно и без остатка был обусловлен синтетической активностью субъекта; так
оплакивают идею становления, которая предоставляла суверенному сознанию
убежище более надежное, более труднодоступное, нежели мифы, системы родства,
языки, сексуальность или желание; эти причитания об утерянной возможности
реанимировать с помощью замысла, работы смысла, движения всеобщности или
взаимодействия материальных установлений законы практик, системы
бессознательных устойчивых, но неосмысленных отношений, совершенно
необоснованы,- это плач об идеологическом использовании истории, при помощи
которого мы пытались вернуть человеку то, что уже не одно столетие
ускользает от него. В старую цитадель такой истории мы снесли сокровища, нам
не принадлежавшие; мы верили в крепость ее стен, мы сделали ее последним
прибежищем антропологической мысли; мы были твердо убеждены, что так сумеем
сохранить даже то, что восстает против ее могущества и установили за ней
неусыпный надзор. Но историки давно покинули эти стены, отправившись на
поиски работы в иные области, и даже Марксу и Ницше не удалось удержать свои
позиции. Не стоит более рассчитывать на них, ни для того, чтобы сохранить их
привелегии, ни для того, чтобы еще раз подтвердить (если только в этом есть
хоть толика смысла в наши горькие дни!), что история - нечто живое и
непрерывное, что она для предоставляет вопрошающему и вопрошаемому субъекту
место 'покоя, уверенности, примирения и безмятежного сна.
* **
Этим, собственно, и определяется тот замысел, который так несовершенно