"Мишель Фуко. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности" - читать интересную книгу автора

Переворачивание произошло в XVI или в XVIII веке; научные дискурсы стали
приниматься благодаря самим себе, в анонимности установленной или всегда
заново доказываемой истины; именно их принадлежность некоему
систематическому целому и дает им гарантию, а вовсе не ссылка на
произведшего их индивида. Функция-автор стирается, поскольку теперь имя
открывшего истину служит самое большее для того, чтобы окрестить теорему,
положение, некий примечательный эффект, свойство, тело, совокупность
элементов или патологический синдром. Тогда как "литературные" дискурсы,
наоборот, могут быть приняты теперь, только будучи снабжены функцией
"автор": по поводу каждого поэтического или художественного текста будут
спрашивать теперь, откуда он взялся, кто его написал, когда, при каких
обстоятельствах или в рамках какого проекта. Смысл, который ему
приписывается, статус или ценность, которые за ним признаются, зависят
теперь от того, как отвечают на эти вопросы. И если в силу случая или явной
воли автора текст доходит до нас в анонимном виде, тотчас же предпринимают
"поиски автора". Литературная анонимность
24
для нас невыносима; если мы и допускаем ее, то толь ко в виде загадки.
Функция "автор" в наши дни вполне применима лишь к литературным
произведениям.

{i}(Конечно же, все это следовало бы продумать более тонко: с какого-то
времени критика стала обращаться с произведениями соответственно их жанру и
типу, по встречающимся в них повторяющимся элементам, в соответствии с
присущими им вариациями вокруг некоего инварианта, которым больше уже не
является индивидуальный творец. Точно так же, если в математике ссылка на
автора есть уже не более чем способ дать имя теоремам или совокупностям
положений, то в биологии и медицине указание на автора и на время его работы
играет совсем иную роль: это не просто способ указать источник, это так же
способ дать определенный индикатор "надежности", сообщая о техниках и
объектах эксперимента, которые использовались в соответствую эпоху и в
определенной лаборатории.){/i}
Теперь третья характеристика этой функции-автор. Она не образуется
спонтанно как просто атрибуция некоторого дискурса некоему индивиду. Фикция
эта является результатом сложной операции, которая конструирует некое
разумное существо, которое и называют автором. Несомненно, этому разумному
существу пытаются придать статус реальности: это в индивиде, мол, находится
некая "глубинная" инстанция, "творческая" сила, некий "проект", изначальное
место письма. Но на самом деле то, что в индивиде обозначается как автор
(или то, что делает некоего индивида автором), есть не более чем проекция -
в терминах всегда более или менее психологизирующих - некоторой обработки,
которой подвергают тексты: сближений, которые производят, черт, которые
устанавливают как существенные, связей преемственности, которые допускают,
или исключе-
25
ний, которые практикуют. Все эти операции варьируют в зависимости от
эпохи и типа дискурса. "Философского автора" конструируют не так, как
"поэта"; и автора романного произведения в XVIII веке конструировали не так,
как в наши дни. Однако поверх времени можно обнаружить некий инвариант в
правилах конструирования автора.