"Лариса Фотина. Мой муж Норбеков, или как родилась Лора " - читать интересную книгу автора

в такие моменты какое решение примешь, той дорогой и пойдешь до следующего
перекрестка в судьбе.


ЗДЕСЬ МЫ - НЕ УЗБЕКИ

Как только я несколько пришла в себя, я стала пытаться помочь Мирзе
выбраться в Америку. Сегодня все эти усилия кажутся невообразимыми. Но тогда
я ухватилась за эту соломинку: "А вдруг получится", - мне так хотелось
поверить в это чудо.
И я сказала Вере:
- Поедем в ООН.
У нее от удивления в буквальном смысле брови на лоб полезли. Поясняю
ей:
- Я знаю, это нужно сделать, надо этот шанс использовать. Едем к
консулу Узбекистана при ООН. Расскажем все, как есть. Они тоже люди, вдруг
помогут.
Вера мою бесшабашную идею тут же поддержала. И вот две русские дамы -
одна, правда, уже американка - поехали реализовывать немыслимую идею.
Поднялись на нужный этаж, какой - не помню, но казалось, что лифт ехал
бесконечно долго. И тут нам сообщают, что консула в данный момент нет. И в
ближайшее время не ожидается его возвращения. "Ну что такое? Не везет, да и
только. Ничего у нас не получается", - правда, меня это остановило только на
некоторое время. Решимость не дала опустить руки:
- Ас кем еще можно поговорить?
- Попробуйте рассказать о своем деле его жене. Она здесь.
Оказалось, что жена консула - это дочь бывшего Первого секретаря ЦК
компартии Узбекистана. "Может, это удача?"
Залпом я выпаливаю этой интеллигентной и элегантной женщине с типично
восточным лицом:
- Понимаете, мой муж - узбек, мы недавно поженились. Нас пригласили
сюда на работу. Меня пропустили через паспортный контроль, а его нет.
Может быть, вы чем-то можете помочь? - Мой голос почти срывается от
волнения. - У вас ведь принято помогать друг другу. Помогите и вы, он же
ваш. У нас все может разрушиться, все что запланировано, вся наша работа...
У нас программа рассчитана на два месяца, мы можем сократить ее, - мой голос
стал совсем тихим, - люди ведь ждут!
Моя тогдашняя наивность, вероятно, может поразить некоторых сегодня. Я
и сама сейчас удивляюсь. Ведь у меня была вера, что консул может помочь нам,
с этой верой я к нему и шла. Но чуда не произошло. Ее глаза смотрели на меня
прямо, и чувствовалось, что эта женщина говорит правду. Нет, это не было
равнодушием, скорее дипломатическая корректность, воспитанная положением: -
Мы, к сожалению, ничем не можем вам помочь. Если вашего мужа там не
пропустили через границу, то здесь тем более нельзя ничего поделать. У меня
тоже на родине сын, и я сама из-за различных формальностей пока не могу
сделать ему документы на учебу. Даже ускорить это никак нельзя. А в вашем
случае мы абсолютно бессильны. По законам этой страны такое невозможно.
Здесь мы - не узбеки.
Последняя фраза как-то особенно запала тогда в память. Это было
открытием для меня, что люди не ощущают себя представителями своей