"Алан дин Фостер. Военные трофеи (цикл Проклятые 3/3)" - читать интересную книгу автора

приятные речи.
Мать была вынуждена говорить подобные вещи, поскольку была старейшей
из здравствующих в семье по женской линии; таково было ее место. Бабушка
противилась бы ей куда настойчивей, но эта почтенная жизнедательница уже
два года как почила, была разделана, забальзамирована и помещена в
фамильный мавзолей. Так что неприятная задача оказалась возложенной на ее
мать. Отцу же все будет доложено только тогда, когда женщины сочтут это
нужным.
- Ты ведь могла бы стать кем угодно, - говорила ей мать. - В твоей
возрастной группе обучения у тебя был чуть ли не самый высокий
потенциальный градиент, что в традициях нашей семьи. Ты проявила проблески
гениальности в повествовательном стихосложении, а также в промышленном
дизайне. Перед тобой открыты просторы инженерии, как, впрочем, и
органической архитектуры. - Золотистые на кончиках ресницы хлопали,
огромные сине-зеленые глаза смотрели пристально. - Да ведь ты могла бы
стать даже, язык не поворачивается, пейзажистом!
- Я сделала свой выбор. Должные инстанции уведомлены. - Голос
Лалелеланг был почтителен; но тверд.
Мать склонилась к ней, изящно и скромно потягивая клювом аперитив из
бокала с золотыми насечками.
- Я все-таки по прежнему не понимаю, почему ты решила выбрать себе
такое опасное и неопределенное занятие.
- Но, мама, ведь кто-то должен этим заниматься. - Чувствительными,
непокрытыми перьями кончиками левого крыла Лалелеланг нервно ощупывала
четыре тарелочки с пищей, стандартным для дневной трапезы образом
расставленные на столе. - Ведь история - ценная и уважаемая профессия.
Всем своим замысловатым телом выражая родительскую заботу, старшая
нахохлилась и застыла на стуле. Жест ее скорее выдавал огорчение, чем
злость. За легким наклоном головы читалось неодобрение, за вскинутым
гребешком на голове - недовольство. А у отца-то, представила себе
Лалелеланг, сейчас бы уже вовсю пунцовым поблескивал. За неимением таких
цветов женщинам приходилось довольствоваться скромным языком жестов.
Смысл она, однако, уловила. Мать весь обед старалась донести его, то
так, то этак.
- Ты выбрала занятие историей - по какой такой причудливой игре
природы, я и догадываться не могу. - Длинные ресницы колыхались в воздухе.
- Это весьма эклектично, хотя само по себе и не предосудительно. Твое
неравнодушие к теме войны - вот что беспокоит и угнетает меня. Это
совершенно не вейсское увлечение.
- Нам может это нравиться или не нравиться, но она остается
единственным значительным компонентом всей нашей современной историки,
как, впрочем, и повседневной жизни. - Лалелеланг взяла гроздочку
идеальных, крошечных ярко-зеленых ягод и, в точности как полагается, стала
самым кончиком клюва по одной склевывать их с черной веточки. Закончив с
одной гроздочкой, следовало положить стебелек на тарелку строго
параллельно предыдущему и только после этого приниматься за следующую
гроздь, причем надлежало следить, чтобы ни одна веточка не указывала
концом на нее или на мать. Профессию она, может быть, выбрала и
непривычную, но о манерах помнила, включая даже те тонкости, о которых
часто и не подозревали представители других видов, пусть даже много лет