"Уильям Форстен. Роковая молния ("Затерянный полк" #4) " - читать интересную книгу автора

зловоние, снопы искр и тучи пыли затмят вечное небо, в грохоте молотов и
лязге металла стук копыт кочующей орды будет становиться все тише, пока не
превратится всего лишь в далекие воспоминания".
- О духи предков! - вздохнул Музта. - Что значит воинская доблесть
против всех этих машин?
Тамука промолчал, не желая попусту тратить слова. Он направил коня
поперек равнины, пересеченной некими линиями параллельно проложенных
рельсов. Скакун осторожно подошел к баку с водой, предназначенной для
заправки паровозов. Земля вокруг была мокрой и хранила множество следов.
Тамука отпустил поводья и позволил коню напиться; конь Музты последовал
примеру своего собрата. Над головой под напором утреннего бриза повернулось
ветряное колесо, рычаг помпы с негромким скрипом поднялся и снова опустился.
Тамука знал, что это приспособление добывает воду из глубины земли, но
принцип действия оставался для него тайной.
На соседнем пути валялись с десяток железных осей и колес, почерневших
от сажи, рельсы закоптились от огня, пепел еще клубился в воздухе. Что здесь
горело? Скорее всего, один из вагонов. Скоты не смогли увести его отсюда и
поэтому сожгли, хотя он не представлял никакой ценности без паровоза.
С запада донесся глухой звук пушечного выстрела. Тамука развернулся в
седле. Через секунду над линией холмов появился огненный след, оставленный
снарядом, выпущенным с одного из их железных кораблей. Последовал еще один
залп, еще один снаряд прочертил в небе дугу, но этот сгорел в воздухе, и
только через секунду донеслось эхо взрыва.
- Разве вы не можете ответить на огонь? - спросил Музта.
- Таковы правила нашего траура, - ответил Тамука. - Только в случае
непосредственного нападения.
- Это глупо.
- Все равно стрелять по кораблям бесполезно. У них слишком крепкая
броня.
Музта замолчал и продолжал смотреть на запад, ожидая продолжения
стрельбы.
- Надо было добить их, а не останавливаться. Вы дали им тридцать дней
передышки, за это время они восстановят свои машины.
- Я знаю, - хмуро ответил Тамука. - Но таков наш обычай.
- Однако под Орки вы сражались даже после смерти отца Джубади.
- Только потому, что он оставался с нами до конца боя. Сейчас перед
нами нет войск скота. Они продолжают убегать. - Тамука махнул рукой на
восток. - Если бы мы бились на этом поле, Джубади и сейчас был бы в седле.
- Так было и с моим отцом, - сказал Музта. - Мы привязали его к седлу,
меч за спиной удерживал его от падения, Кубата держал поводья его коня, а я
скакал рядом. Его тело уже начало разлагаться, а мы все сражались, пока не
разбили ваше войско. Только тогда мы предались скорби. Музта против своей
воли вспомнил, как его отец упал с коня, сохранив на губах слабую улыбку. Не
было никаких слов прощания. Только эта загадочная улыбка да стрела, дрожащая
в его груди. Как только битва немного затихла, Кубата вырезал сердце из
груди кар-карта и выжал из него кровь над головой Музты. Кровь не успела
высохнуть, а они уже снова ринулись в бой. Они, как и мерки, привязали тело
отца к седлу и сражались еще два дня. Только на третье утро, когда
закончилась великая битва, полуразложившееся тело освободили от веревок и
похоронили.