"Фредерик Форсайт. Чудо" - читать интересную книгу автора

быть, приходилось нелегко.
- Да уж.
- А сам я в это время возвращался на авианосце домой. У нас там не то
что больница, для раненых был оборудован целый санаторий.
- Вам повезло. Здесь же люди лежали прямо на земле, там, где их
оставили санитары. Все вперемешку. Американцы, алжирцы, марокканцы,
англичане, французы и с сотню тяжелораненых немцев. Их просто бросили здесь
умирать.
- А что же хирург?
Мужчина слегка пожал плечами:
- Что хирург... Он принялся за работу. Делал все, что мог. При
операциях ему ассистировали трое санитаров. Другие добровольные помощники
врывались в окрестные дома, забирали оттуда матрасы, ковры, одеяла, все, на
чем можно лежать. Забирали простыни и скатерти. Простыни можно было рвать на
бинты. Никакой реки, если вы успели заметить, через Сиену не протекает, но
несколько столетий тому назад местные жители прорыли в водоносном слое
сложную систему подземных каналов, что позволяло получать воду из горных
источников и ручьев, она текла прямо под улицами. Ну и, разумеется, были
прорыты колодцы. И вот санитары бегали за водой с ведром на цепи к
ближайшему отсюда.
Из одного дома принесли большой кухонный стол и поставили прямо здесь,
в центре, между розовыми кустами. На нем и проводили операции. Медикаменты
заканчивались, и о соблюдении хотя бы примитивной гигиены уже не могло быть
и речи. Хирург оперировал с рассвета до наступления темноты. А когда
наступала ночь, бежал в ближайший военный госпиталь и вымаливал дать ему
керосиновые лампы. И в свете этих ламп продолжал оперировать. Но это было
безнадежное занятие. Он знал, что все эти люди все равно умрут.
Раны попадались просто ужасные. Были люди, изорванные осколками в
клочья. Обезболивающие кончились. Были солдаты, пострадавшие от мин,
разорвавшихся всего в нескольких ярдах. В телах других глубоко застряли
осколки. Попадались раненые, чьи конечности были раздроблены пулями. И вот,
вскоре после наступления темноты, во дворе появилась девушка.
- Какая девушка?
- Просто девушка. Из местных, итальянка. Или молоденькая женщина лет
двадцати с небольшим. Немного странная. Хирург заметил, что она стоит и не
сводит с него глаз. Он кивнул, она улыбнулась, и он продолжил оперировать.
- И чем же она была странная?
- Бледное овальное лицо. Такое ясное и безмятежное, точно безоблачное
небо. Волосы короткие, но не завитые, как было принято носить в те дни, а
прямые, чуть выше плеч. Кажется, такая стрижка называется "Паж". Словом,
очень аккуратная, совсем не кокетливая прическа. И еще на ней было нечто
вроде хлопковой накидки бледно-серого цвета.
- И она помогала?
- Нет. Постояла и отошла. И принялась бродить среди раненых. Хирург
видел, как она взяла клочок ткани, обмакнула его в ведро с водой и стала
оттирать с лиц раненых пот и кровь. Он же продолжал работать, ему несли все
новых и новых раненых. Он продолжал делать свое дело, хоть и понимал, что
все это лишь напрасная трата времени. Было ему всего двадцать четыре, почти
мальчишка, пытающийся делать взрослую мужскую работу. Устал он сверх всякой
меры и еще страшно боялся ошибиться. Ампутировал конечности хирургической