"Фредерик Форсайт. Икона (исправлено и дополнено эпилогом) " - читать интересную книгу автора

"черных" - армян, грузин, азербайджанцев и прочих лиц кавказской
национальности, многие из которых были известны как самые богатые
представители преступного мира. Он призывал к справедливости для
бедных и угнетенных русских людей, которые однажды поднимутся вместе
с ним, чтобы восстановить былую славу своей отчизны и отмыть ее от
грязи.
Он обещал все и всем. Безработным - работу, хорошую зарплату,
еду на столе и достойную жизнь. Тем, кто потерял свои сбережения, -
вернуть их, чтобы позволить обеспечить спокойную старость. Тем, кто
носит военную форму, - возвратить гордость за то, что они являются
защитниками своего древнего отечества, смыть все те унижения, которым
подвергли их трусы, получившие высокие чины из рук иностранного
капитала.
И его слушали, - слушали по радио и телевидению солдаты когда-то
великой армии России, слушали, скорчившись от холода в брезентовых
палатках, изгнанные из Афганистана, Восточной Германии, Чехословакии,
Венгрии, Польши, Латвии, Литвы и Эстонии.
Его слушали крестьяне в избах, разбросанных по всей стране.
Обнищавший средний класс слушал его, сидя среди жалких остатков своей
мебели, которую еще не успели обменять на еду и несколько поленьев
дров для печи. Его слушали даже промышленные боссы, мечтавшие о том,
как однажды в домнах их заводов снова взревет пламя. И когда он
обещал им, что на мошенников и гангстеров, изнасиловавших их любимую
Россию-матушку, опустится ангел смерти, они обожали его.
Весной 1999 года Игорь Комаров, последовав совету своего
помощника по связям с общественностью, очень умного молодого
человека, окончившего один из престижных американских колледжей,
согласился дать несколько интервью. Молодой Борис Кузнецов подобрал
подходящих кандидатов, главным образом законодателей и журналистов
консервативного направления из Америки и Западной Европы. Целью этих
встреч было успокоить их страхи.
Как политическое мероприятие это сработало блестяще. Многие
прибывшие ожидали увидеть ультраправого демагога с дикими глазами,
некий гибрид расиста и неофашиста. Однако они обнаружили, что их
принимает думающий человек с хорошими манерами, одетый в строгий
костюм. Поскольку Комаров не говорил по-английски, рядом с ним сидел
его помощник по связям с общественностью, одновременно направляя
беседу в нужное русло и делая перевод. Каждый раз, когда его
обожаемый вождь говорил что-то, что на Западе могло быть, по его
мнению, неправильно истолковано, Кузнецов старался переводить так,
чтобы это звучало более приемлемо. Никто этого не замечал, ибо он
предусмотрительно отбирал гостей, не понимавших по-русски.
Таким образом Комаров смог объяснить, что, как у всех
действующих политиков, у него есть свои избиратели и он не может
оскорблять их чувства, если хочет быть избранным. Поэтому в отдельных
случаях ему приходится говорить то, что они хотят услышать, даже если
выполнить свои обещания ему будет значительно сложнее, чем давать их.
И сенаторы понимающе кивали.
Он объяснял, что в странах старой демократии на Западе люди
понимают, что дисциплина в обществе начинается с самих себя, а