"Мэрилин Форстот. В лучах солнца " - читать интересную книгу автора

- Конечно. - Он повалился на кровать, положив руки под голову. - Ты
собираешься мазать эти дурацкие волдыри, или будешь встряхивать его, пока не
пойдет пена?
Смачивая ватку мазью, она надеялась, что прохладное лекарство будет
полезно не только для кожи, но и охладит его пыл. Мэтт перевернулся на
живот, подставляя ей спину. Не очень нежничая, она смазала каждый укус. Он
даже не шелохнулся, пока Виктория прошлась от шеи до поясницы. Когда она
дошла до резинки трусов, то без колебаний приспустила их и покрыла
ярко-розовыми точками его ягодицы. "Симпатичные твердые ягодицы", - подумала
она. Как и весь он. Ни грамма жира там, где его не должно быть. Мускулы и
мышцы, облитые тугой кожей. Ноги она обрабатывала до тех пор, пока уровень
жидкости во флаконе не опустился почти до дна. Когда она дошла до ступни,
Мэтт стал переворачиваться.
- Подожди. Пусть сначала высохнет.
- А ты подуй на них, - попросил он.
- Сам подуй.
- Чем ты так раздражена? Тебе не нравится быть Викторией Найтингейл?
Или ты разочарована, что соблазнение было прервано?
- Я думаю, что стоит охладить пузырек с лекарством в холодильнике.
Да, он попал в точку. Она была разочарована. В конце концов Виктория не
для того позволила своим чувствам взять верх над разумом, чтобы весь вечер
заниматься пациентом, хотя и очень привлекательным. С нежностью она
представила, каково ему. Не только были разрушены блестящие планы, но и сам
он стал жертвой представления, разыгранного блошиным цирком. Мэтт застонал,
словно от жуткой боли. Жалея его, она подошла к изголовью кровати и подула
на его ногу.
Он поежился и перевернулся на спину.
- Ты не Виктория Найтингейл, это точно. Где твое сострадание?
Смеясь, она ответила:
- Не могла устоять.
Она склонилась над ним, чтобы смазать припухлость на щеке, и потеряла
равновесие. Достаточно было легкого давления его руки, которую он обвил
вокруг ее талии, чтобы прижать ее к груди. Его поцелуй был таким жарким и
требовательным, он пронизал ее с головы до пят. Она отстранилась прежде, чем
он снова заставил ее позабыть обо всем на свете. Сейчас было действительно
важнее заняться его укусами. Освободившись из его объятий, она уперлась
коленями в край кровати и стала прикладывать ватку к груди и животу Мэтта.
Дойдя до границы между линией загара и незагорелым телом, она сдержала
движение руки и застыла в нерешительности.
- Давай, мажь и там, - подбодрил ее Мэтт. - Там все чешется.
- Я знаю, - прошептала она. - Но я... не могу. Лучше ты сам.
Он смеялся, а ее и без того разгоревшиеся щеки запылали.
- Ах, Виктория, я так же действую на тебя, как и ты на меня.
Мэтт взял комочек ваты и стал прижимать его к волдырям под трусами.
Прежде чем он отпустил резинку, Виктория успела бросить взгляд на темные
волосы в паху.
Она покраснела от кончиков пальцев до корней волос и быстро
отвернулась, чтобы он не видел ее лицо.
- Я просто не могу представить, что все это до утра пройдет. Ну вот,
последний ма-зок на ноге и кончено.