"Джеффри Форд. Девочка в стекле" - читать интересную книгу автора

искусства, мебель, драгоценности, домашних животных, словечки и фразы,
повторявшиеся лохом, движения его рук. От внимания Шелла не ускользало
ничего, он по крохам собирал сведения об усопшем, словно детектив Конан
Дойля.
Но больше всего его интересовала истинная степень скорби лоха. Он мне
постоянно напоминал:
"Глубина скорби прямо пропорциональна степени доверчивости". Иными
словами, чем сильнее человек жаждал контакта с потусторонним миром, тем
легче было его обмануть. Время от времени нам попадалась какая-нибудь
гадюка, маньяк-разоблачитель, одержимый идеей вывести нас на чистую воду, но
Шелл выявлял таких за первые же пять минут разговора.
- Ты наблюдай за Носом, Диего, - говорил он. - Если человек врет,
ноздри у него слегка раздуваются. Зрачки становятся чуть шире. Если человек
худой, его выдает жилка, пульсирующая на шее.
Вот ведь парадокс: Шелл торговал духовными вещами, но при этом
постоянно был сосредоточен на физических явлениях.
- А как продвигаются твои занятия? - спросил меня Шелл, когда мы
неслись по дороге.
- Читаю Дарвина "Происхождение видов".
- Мой герой! - рассмеялся он. - Ну и что ты об этом думаешь?
- Мы обезьяны. - Я поправил тюрбан.
- Как это верно.
- Бог - это фикция. Природа - вот истинный бог.
- Да, все это сотворило не какое-то совершенное существо, - сказал он,
отрывая правую руку от баранки и изящным жестом описывая круг в воздухе. -
Все это дело случая и маленьких ошибок, которые и дают усиливающийся со
временем эффект. Представь себе замысловатый клетчатый рисунок на крыльях
испанской бабочки-мокрицы, - (одно время у нас была такая), - он стал
следствием крошечной ошибки в раскраске одной-единственной гусеницы, и эта
ошибка потом дала такой эффект.
- Ошибки лежат в основе всего, - сказал я.
Он кивнул:
- Вот это-то и прекрасно.
- Но ты никогда не совершаешь ошибок.
- В том, что касается работы, я стараюсь не ошибаться. Но можешь мне
поверить: и я совершал ошибки - жуткие, ужасающие ляпы.
- Например?
Шелл помолчал несколько секунд.
- Я позволил моему прошлому определить мое будущее, - сказал он.
- Не могу себе представить, что ты занят каким-то другим делом.
- Может быть. Но я определенно могу себе представить, что ты
занимаешься чем-то другим. Ты же не хочешь до конца своих дней оставаться
Онду. Эта репатриационная хренотень закончится ведь когда-нибудь. Экономика
воспрянет. Я хочу, чтобы к девятнадцати годам ты учился в колледже.
- Что касается документов, то меня просто не существует. У меня нет
прошлого. Я вне закона.
Мои знания - намного превосходящие те, что дают в обычной школе, - были
почерпнуты у нескольких великолепных частных преподавателей, которым Шелл
заплатил целое состояние.
- Документы предоставь мне, - сказал он. - Это можно устроить.