"Джеффри Форд. Запределье ("Клэй" #3) " - читать интересную книгу автора

Теперь вся эта история здесь, у меня в голове, и я намерен записать ее
для тебя, читатель, кем бы ты ни был. Быть может, ты - солдат, который
пришел меня пристрелить и обнаружил эту рукопись во время обыска. А может,
путник, наткнувшийся на развалины в поисках собственного рая... Что обретешь
ты в моих словах? Силы для продолжения странствия или понимание его
тщетности? Возможно, эти страницы, так никем и не найденные, истлеют среди
руин, и тогда само Время осмыслит написанное мною.
Хочу предупредить заранее: в этих записках не будет гладкого изложения
событий, ибо добытое мною знание представляет собой нечто наподобие дохлого
зверя: на черепе местами еще виднеется шкура, и на месте все зубы, но одного
глаза не хватает, другой превратился в гнездо для мух, от сердца осталась
лишь половина, печенка съедена, а ребра сломаны и валяются вокруг... Силой
чистой красоты и именем Запределья я заставлю этот скелет подняться и
побежать, но не обессудьте, если мое повествование будет зиять дырами -
вратами, сквозь которые закручиваются спирали лет и дышат расстояния.
Возможно, за то время, что прошло со дня моего "исследования", Клэй уже
умер, но это не суть важно. Люди и демоны рождаются и умирают. Собственно,
все дело в отрезке пути между двумя этими непреложными фактами. Пройдет ли
он среди опасностей, чудес и невообразимых глубин, или нам суждено всю жизнь
брести в пустоте и одиночестве, без всякого смысла, до самой смерти? Не
знаю, что из вышесказанного вернее описывает путь Клэя. Единственное, на что
я способен - составить отрывочную летопись событий, такую, какой видится она
мне. Ведь я - существо половинчатое, и судить не вправе. Только ты, человек,
на это способен.

Зимняя пещера

О, чистая красота, лиловый эликсир, источник наваждений!
Подумать только... А ведь однажды я сам вырвал Клэя из когтей
наркотика. Как высокомерно я тогда крушил ампулы, высмеивая его желание
провести остаток жизни в коконе иллюзий... Забавно, но то, что в ту пору
было для Клэя ядом, теперь стало жизненным соком, который понесет его судьбу
от корней, лежащих в моем сознании, через руку, сквозь ладонь, вдоль
пальцев - к кончику пера и дальше, к свету девственно-белой страницы.
Вот она вскипает в моих венах, струится по извилинам мозга и наполняет
жаром все пять отделов моего сердца. Вот прорастает первый чернильный побег:
свиваясь и расплетаясь, он обволакивает пустоту, скручиваясь в спиральный
стебель цветка, что растет со скоростью света. Он уже повсюду, вот он гнется
под тяжестью белого плода, а вот под завывания ветра времен плод лопается,
изрыгая стаи галдящих слепых птиц. Они летят вертикально вверх, полные
решимости разбиться о купол неба, и исчезают в тысячах облаков, слившихся в
единое целое. Льет живительный дождь, и зеленая лужайка ширится, в мгновение
ока превращаясь в непроходимые дебри - столь бескрайние, что сама мысль о
том, чтобы их пересечь, кажется кощунством.
Там, среди древних дубов, на поляне, словно вошь в голове великана, чье
чело возвышается над горными грядами, можно разглядеть человека. А вон та
еле видная черная точка рядом с ним - это пес с оторванным ухом.
Ближе, еще ближе... И вот я уже вижу широкополую черную шляпу,
украшенную индюшачьим пером на память о первой удачной охоте. Под шляпой
каштановые волосы - длинные, неумело заплетенные и перевязанные сухожилием