"Теодор Фонтане. Эффи Брист " - читать интересную книгу автора

приходилось мириться, пока стройная, красивая мама была еще на целую пясть
выше ее.
Эффи снова встала, чтобы повторить гимнастические повороты "вправо" и
"влево", когда мама, отложив работу, воскликнула:
- Знаешь, Эффи, ты могла бы стать наездницей. Всегда на трапеции,
всегда дочь воздуха. Мне даже кажется, что тебе хочется нечто в этом роде.
- Быть может, мама. Но если и так, кто виноват? От кого у меня это? От
тебя лишь одной! Или, думаешь, от папы? Вот видишь, тебе самой смешно. Да и
потом, зачем ты одеваешь меня в эту хламиду, в эту матроску? Порой даже
кажется, что на меня снова наденут короткое платьице. И когда я окажусь в
нем, то буду опять, как девчонка, делать неуклюжие реверансы, а если приедут
офицеры Ратеноверского полка, усядусь к господину полковнику Гецу на колено
и поскачу: гоп, гоп, гоп! А почему бы и нет? Ведь полковник для меня на три
четверти дядя и лишь на одну четверть - кавалер. Это ты виновата. Почему
мне не шьют настоящие выходные платья? Почему ты не делаешь из меня даму?
- А ты бы хотела?
- Нет!
Эффи бросилась к матери, бурно обняла ее и расцеловала.
- О, только не так дико, Эффи, не так пылко... Я всегда беспокоюсь,
когда вижу тебя такой...
И мама, кажется, действительно собиралась выразить на лице своем
чувство беспокойства и опасения. Но не успела она исполнить свое намерение,
как в то же самое мгновение железная калитка в кладбищенской стене
отворилась, и в сад вошли три молоденьких девушки, которые направились по
усыпанной гравием дорожке мимо площадки с солнечными часами прямо к их
столу. Помахав Эффи зонтиками в знак приветствия, они поспешили к госпоже
фон Брист и поцеловали у нее руку. Хозяйка дома задала им несколько
прозаических вопросов, а потом пригласила девушек на полчасика составить им
компанию или по крайней мере Эффи.
- Молодежи всегда приятно побыть одной, а у меня и так много дел...
Желаю вам весело провести время!
И она пошла по ступенькам, ведущим из сада во флигель.
И вот молодежь осталась действительно одна.
Две девушки - миниатюрные, кругленькие создания, к рыжеватым локонам
которых так удивительно шли веснушки и неизменно веселое настроение, были
дочерьми кантора Янке, страстного поклонника Ганзы, Скандинавии и Фрица
Рейтера*. Из симпатии к мекленбургскому земляку и любимому писателю он, по
примеру Мининг и Лининг*, назвал своих дочерей-близнецов Бертой и Гертой.
Третьей гостьей была Гульда Нимейер - единственная дочь пастора Нимейера.
Анемичная блондинка, она несколько более походила на даму, чем обе ее
подруги, но зато у нее был скучающий вид и излишнее самомнение, а ее
близорукие, несколько навыкате глаза, казалось, вечно что-то искали.
"Похоже, будто она каждую минуту ждет архангела Гавриила"*,-- пошутил раз по
этому поводу КлитцингчЭффи находила, что излишне насмешливый гусар в данном
случае оказался более чем прав, однако старалась относиться одинаково ко
всем трем подругам и сейчас, во всяком случае, думала об этом меньше всего.
Облокотясь руками на стол, она сказала:
- Ах, какая скука это вышиванье. Слава богу, что вы пришли.
- Но мы прогнали твою маму,-- возразила Гульда.
- Ну что ты! Она сказала вам правду - ей все равно нужно было уйти.