"Любовь Фоминцева. Сунгурская лошадка (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

палец ученого взлетел вверх. - Или мы научная экспедиция, или туристы,
дилетанты - так стоит вопрос, молодой человек! Идемте. Немедленно к
раскопу!
Понурив голову, Саша поплелся за Олегом Николаевичем. Ребята
расходились по палаткам, обсуждая Сашину неловкость: такой медведь, не мог
сделать как следует. Злились, но и сочувствовали: что теперь поделаешь.
- Попробуй отыщи иголку в сене, - вздохнула Оля, разъясняя разговор
Алеше. - Бедный Саша! Разве найдешь вечером такусенькую, с ноготок,
частичку в ворохе глины?
Посеребренные по краям последними лучами громоздкие тучи нависли
угрожающе. Примолкли птицы. Ярко-вишневая полоса прорезала горизонт. Что
она предвещала? Ливень? Тогда никаких надежд... Быстро наступившая темнота
заставила профессора отложить работу на завтра.
Обхватив голову руками, ученый нервно вышагивал у палатки. Иногда
вскидывал лицо, всматриваясь в небо, и выражение было такое, приметил
Алеша, какое бывает у мамы, если дома кто-нибудь заболел. Вечером Олег
Николаевич, хотя и любил посидеть у костра, даже не вышел из палатки. Петь
всем расхотелось.
Ночью дождя, к счастью, не было. Утром на раскопе профессор обратился
к лаборантке Оле, сказав, что ей предстоит сегодня просеять вот ту горку
глины.
- Почему я? - глаза девушки блеснули недовольно. - Не по моей же
вине...
- Только ваша, Ольга, исключительная добросовестность может поправить
дело. У вас, Оля, особо важная работа, понятно? Меня вызывают в музей.
Очищая глину в своем квадрате, Алеша видел, как со слезами на глазах
Оля присела на колени с ситом около вчерашней горки. Будь Алешина воля, он
придумал бы сейчас такую машину, чтобы за одну минуту просеять всю глину.
Непереносимы были ему шуточки ребят по Олиному адресу, мол, переливает из
пустого в порожнее. Юра буркнул: зряшное дело. Саша строгал, строгал
остервенело глину да вдруг припустился в лагерь. Вернулся с алюминиевым
стульчиком. Молча поставил около Оли. Та чуть было не сказала что-то
обидное, но, перехватив сочувствующий взгляд Игоря Петровича, села на
стульчик и снова начала похлопывать ладонями по бокам сита. Скоро рядом с
девушкой высились два примерно равных холмика: справа - просеянный, слева -
нет.
- Будь поменьше, будь поменьше, - шептала Света, болея за Олю.
Оказывается, это она давала приказания непросеянному холмику. И он
действительно становился меньше. Однако лицо Оли от этого почему-то
мрачнело, как будто туча застилала ясное солнышко.
Погода к обеду в самом деле начала портиться. Сильный ветер поднял
пыль. Зашумели у дороги березки, прогнулись под сильными порывами розовые
пики иван-чая на краю раскопа. Набухшая туча выползала с северной стороны и
надвигалась на палаточный лагерь, на раскоп, на Олю. Сахем-Володя объявил
перерыв пораньше, и все заторопились в палатки. Но Оля не двинулась с
места.
Когда первые крупные капли упали на сито, подбежали Саша и Юра с
брезентом. Вмиг над головой Оли образовался надежный навес. Алеша помог
Игорю Петровичу вбить колышки, укрепить опоры под брезентом. Сверкнула
молния, загрохотал гром, но работа продолжалась! Ребята, не обращая