"Гюстав Флобер. Искушение святого Антония" - читать интересную книгу автора

Он быстро перелистывает
А! вот:
"Царица Савская, прослышавши о славе Соломона, пришла искусить его
загадками".
Чем надеялась она его искусить? Дьяволу очень хотелось искусить Иисуса.
Но Иисус восторжествовал, потому что был бог, а Соломон, может быть,
благодаря своей магической науке. Высокая это наука! Ибо мир, как объяснял
мне один философ, образует некое целое, все части коего влияют друг на
друга, как органы единого тела. Дело в том, чтобы знать естественную любовь
и отвращение вещей и затем давать им ход?.. Можно было бы, значит, изменять
то, что представляется непреложным порядком?
Тут две тени, очерченные позади него перекладиною креста, выдаются
вперед. Они образуют как бы два больших рога. Антоний кричит:
Господи, помоги!
Тень вернулась на свое место.
А!.. это был обман зрения! только всего! Напрасно мучаю я свой дух. Мне
ничего не остается!.. решительно ничего!
Он садится и скрещивает руки.
А между тем... я словно почувствовал его приближение... Но зачем
приходить Е м у? Впрочем, разве мне не ведомы его хитрости? Я оттолкнул
чудовищного пустынника, предлагавшего мне, смеясь, теплые хлебцы, кентавра,
пытавшегося посадить меня себе на спину, и того черного ребенка,
появившегося среди песков, который был очень красив и сказал мне, что
называется духом блуда.
Антоний быстро прохаживается взад и вперед.
Ведь по моему приказанию выстроили множество святых убежищ, наполненных
столькими монахами во власяницах под козьими шкурами, что можно было бы
составить целое войско! Я исцелял издалека больных, я изгонял бесов, я
переходил реку среди крокодилов; император Константин написал мне три
послания; Валакий, плевавший на мои послания, был разорван своими конями;
народ александрийский, когда я снова появился, дрался, чтобы видеть меня, а
Афанасий сопровождал меня до дороги. И какие подвиги! Вот уже больше
тридцати лет я в пустыне и предаюсь беспрерывным стенаниям! Я носил на
чреслах своих восемьдесят фунтов бронзы, как Евсевий, я подставлял тело
укусам насекомых, как Макарий, я пятьдесят три ночи не закрывал глаз, как
Пахомий; и те, кому отрубают голову, кого пытают клещами и сожигают, имеют
меньше заслуг, быть может, ибо коя жизнь - непрерывное мученичество!
Антоний замедляет шаг.
Поистине нет человека, столь глубоко несчастного! Добрые сердца
встречаются все реже и реже. Мне уже больше ничего не дают. Моя одежда
изношена. У меня нет сандалий, нет даже чашки, ибо я роздал бедным и семье
все свое добро, не оставив себе ни обола. А ведь только на орудия,
необходимые мне для работы, мне надо бы иметь немного денег. О! совсем мало!
пустяки!.. я был бы бережлив.
Никейские Отцы в пурпурных одеяниях держали себя как волхвы на тронах
вдоль стен; и их угощали на пиру, осыпая почестями, особенно Пафнутия,
потому что он крив и хром со времен диоклетианова гонения! Император
несколько раз облобызал его выколотый глаз. Что за глупости! К тому же среди
членов Собора были такие нечестивцы! Епископ из Скифии, Феофил; тот другой
из Персии, Иоанн; грубый пастух Спиридон! Александр слишком стар. Афанасий