"Эрик Флинт. Горец ("Изменяющая миры" #3) " - читать интересную книгу автора

Ушер опустил руки.
- Причина такого телосложения в том, что он занимается тяжелой
атлетикой. И в этом он, наверное, достаточно хорош, чтобы выступить в своей
весовой категории на Земной Олимпиаде, которая всё ещё является главным
спортивным соревнованием освоенной части вселенной.
Он нахмурился.
- Однако, по правде говоря, ему не стоило бы этого делать. После смерти
жены он стал несколько одержим поднятием тяжестей. Полагаю, это его способ
борьбы со скорбью. Но сейчас он скорее всего весь бугрится мускулами, что
плохо, поскольку... - ехидная улыбка вернулась на свое место - ... нет
никаких сомнений в том, что он мог бы выступить на Олимпиаде в своем прежнем
виде спорта, учитывая, что на Мантикорских Играх он трижды завоевывал
золотую медаль по борьбе. Греко-римской борьбе, если память меня не
подводит.
Теперь Ушер широко улыбался.
- О, да, молодой человек. Вот твой гениальный шеф Рафаэль Дюркхейм. И я
ещё обвинял Кощеев в небрежности и беспечности! Когда Дюркхейм пытается
использовать в качестве болвана такого человека.
Виктор прочистил горло.
- Не думаю, что он знал все это.
Что, конечно же, его не извиняло. Дюркхейм должен был знать о подобных
вещах. И это, наконец, привело Виктора к осознанию.
- Как вышло, что ты владеешь всеми этими сведениями о Зилвицком?
Мгновение Ушер смотрел на него в тишине. Затем, сделав глубокий вдох,
сказал:
- Хорошо же, Виктор Каша. Мы подошли к тому, что называют моментом
истины.
Ушер колебался и явно искал правильный способ сказать нечто. Но, во
внезапной вспышке озарения, Виктор ухватил главное. Тщательно разработанная
маскировка Ушера в комбинации с необъяснимым знанием вещей, которые обычному
гражданину полковнику морской пехоты - тем более пьянице - известны быть не
могли, все это подтверждало туманные намеки, которые время от времени
встречались Виктору. Намеки того, что где-то в глубоком подполье
существовала оппозиция.
- Я в деле, - твердо заявил он. - Что бы это ни было.
Ушер окинул его внимательным взглядом.
- Всегда ненавидел такие моменты, - задумчиво произнес он. - Неважно,
насколько ты проницателен, неважно насколько опытен, всегда наступает
момент, когда ты должен решить доверяешь человеку, или нет.
Виктор ждал; и пока он ждал, на него снизошло спокойствие. Его
идеологические воззрения получили серьезный удар, но их осталось достаточно,
чтобы он оставался цельным. Впервые - за все время - он понял Кевина Ушера.
Это было как заглянуть в зеркало. Треснувшее, но все-таки зеркало.
Ушер, по-видимому, пришел к такому же выводу.
- Это моя Революция, Виктор. Не Сен-Жюста. Уж всяко не Дюркхейма и не
Трека. Она принадлежит мне и моим людям - мы сражались за неё, мы проливали
кровь за неё - и мы, черт побери, получим её назад.
- Так что мы будем делать? - спросил Виктор.
Ушер пожал плечами.
- Ну, почему бы нам сейчас не сконцентрироваться на стоящей перед нами