"Кэтлин Флинн-Хью. Больше чем блондинка " - читать интересную книгу автора

часа выводили буквы, а украсив заглавную Д цветочками, вздохнули с
облегчением. Теперь мама казалась счастливее, чем в те годы, когда с нами
жил непутевый папаша.
Управлять салоном оказалось непросто, но мама старалась изо всех сил.
Пытаясь хоть чем-то помочь, я стала для нее бесплатной моделью. В
одиннадцать у меня были длинные пепельно-русые волосы, а к окончанию школы
пришлось перепробовать все возможные прически: гладкое каре, паж, каскадную
стрижку, прикорневую и спиральную химию с челкой и без.
- Зачем ты позволяешь так над собой издеваться? - вопрошала Мелоди. -
Ты похожа на идиотку!
- А мне нравится! - уязвленно воскликнула я. В голове тотчас же
заплясали ценные мысли: сама-то она на кого похожа? Очки с толстыми стеклами
и сальные, неопределенного цвета патлы. Возможно, для Википими я идиотка,
зато для Нью-Йорка или Лос-Анджелеса - самое то.
Как же объяснить Мелоди, что я чувствую, сидя в кресле парикмахера? Мне
ведь все равно, в какой цвет красит меня мама, главное - ее внимание.
Попробует начес, новый гель, сбрызнет лаком, потом отойдет на несколько
шагов, наклонит голову, прищурится, оценивая результат... А еще Дорин не
боялась экспериментировать. Когда провинциальные салоны только осваивали
мелирование, она уже вовсю пробовала многослойное окрашивание.
Мама брала двадцать долларов за мытье головы и стайлинг, двадцать
пять - за стрижку, шестьдесят - за окраску - по нью-хэмпширским меркам
немало, но от клиентов не было отбоя. Салон был открыт с восьми утра до
девяти вечера для удобства женщин с окрестных лесопилок, заводов и фабрик. В
какой-то момент мама наняла маникюршу, но бедняжка не прижилась. Просиживая
дни напролет в компании ярких бутылочек с лаком, она так и не обросла
клиентами.
Уставшим на работе женщинам была нужна только Дорин и никто, кроме нее.
Думаю, секрет ее успеха состоял не только в том, что она хорошо стригла. У
Дорин имелся свой шарм. Я рано поняла: недостаточно быть хорошей
колористкой; если к тебе не тянутся люди, ничего не выйдет. Мама умела
разговорить и расположить к себе каждого. Для города, где нет
психоаналитиков и никто никому не нужен, ее салон стал особым местом.
Иногда мама возвращалась домой за полночь, тяжело сгибаясь под грузом
тайн и секретов всего города: пятнадцатилетняя дочь Джуди Джонсон беременна,
мужу Марси Эпплби удалили почку... Под глазами Дорин залегли густые тени,
кожа казалась прозрачной.
Мы с Мелоди, к тому времени старшеклассницы, приходили около четырех. Я
готовила ужин, а к маминому возвращению разогревала ее порцию в
микроволновке. Кухня была моим самым любимым местом во всем доме. На полу
серо-голубая плитка, в центре большой стол, который мы купили на распродаже
и выкрасили в синий цвет. Дорин всегда следила, чтобы на столе стояла ваза
со свежими фруктами. Консервированные едят только "невоспитанные грубиянки".
Вот открывается дверь, и заходит мама, источая сладковатый запах лака
для волос.
- Бедная миссис Маккормик! - сокрушенно качает головой она. Длинные
волосы рассыпаются по плечам.
- А что с ней случилось?
- Некоторым живется нелегко, малышка Джорджия! - вздыхает Дорин.
Милая моя мама! Воспитывая в одиночку двух дочерей и занимаясь