"Джин Флей. Чумазая принцесса " - читать интересную книгу автора

его рот рукой, потому что кукушка, несмотря ни на что, опять начала свою
выходную сольную партию.
И опять это было черт знает что такое замечательно бездонное! Я видела
по смягчившимся глазам Фрэнка, что даже на него подействовало.
Когда она замолчала, я не стала его ждать, скатилась вниз и затерялась
среди моих великанов. Фрэнк замешкался, потому что одевался, и не нашел
меня, я его первая отыскала.
Он стоял спиной. Это мне было на руку.
- Не оборачивайся, - сказала я, - ты меня не нашел. Даю тебе последний
шанс: ты пустишься за мной на двадцатый счет. Считай вслух, чтобы не
жульничать. Ну! Начали!
Я понеслась к дому. Была уверена, что он меня не догонит, но он таки
схватил меня в последнем сумасшедшем броске. И мы покатились по траве.
- Я поймал тебя, детка! - прохрипел он.
- По-поздравляю! - тяжело дыша, еле выговорила я.
- Давай выкуп.
- Мы не договаривались!
- Это само собой разумеется.
- Я тебя похвалю.
- Мало.
- А я как следует похвалю.
- Все равно мало.
- Ну и что, что мало! Ты исправляешься, Фрэнк Ловайс.
- Тогда с тебя, Рыжая, три добровольных поцелуя. Не советую
отказываться!
- Два!
- О кей, но не откладывая. Восстановишь дыхание и приступай! Я готов.
- А я нет!
- И кто сейчас жульничает?
- Фрэнк, всем известно, что ты не джентльмен, но ты, конечно же,
хочешь теперь им стать?
- Нет!
- То есть как это нет?!
- Я неточно выразился. Цель я такую поставил, однако сейчас, черт
побери, я не джентльмен.
- И очень плохо! Но, может быть, ты руки за спину спрячешь?
- Нет.
- Тогда, может, хоть глаза закроешь?
- Чего ради я должен это делать?
- Вредный ты все-таки тип, Фрэнк Ловайс, и мало поддающийся.
- Какой есть. Приступай, Рыжая! Делать нечего, я зажмурилась и
поцеловала. Он не сделал ни одного удерживающего движения, хотя это был
очень короткий поцелуй, а только усмехнулся и спросил:
- Ну что, детка, не слишком страшно было? Не струсишь во второй раз?
В ответ я решительно потянулась к его губам. И видела, как в его
глазах загораются хищные огоньки. Он меня прижал к себе до хруста костей.
Так, наверное, целовался галерный раб перед тем, как его навечно закуют в
цепи и кандалы.
Когда он оторвался от меня, то одно тягучее мгновение он настойчиво
всматривался в мои глаза, что-то там выискивая и, кажется, отыскал, потому