"Ян Флеминг. Шпион, который любил меня" - читать интересную книгу автора

детка!" Я почувствовала внезапное возбуждение, потому что заставила его
испытать такое же приятное ощущение, какое испытала сама. Теперь, когда мы
оба сделали это, будто исчез какой-то барьер, нас разделявший, у меня
появилось прямо-таки материнское чувство к нему, я его поцеловала и с
этого момента возникли совершенно другие отношения.
Он отвез меня на вокзал к последнему поезду в Лондон и мы договорились
в следующее воскресенье встретиться в это же самое время. Он долго стоял
на платформе и махал мне, пока я могла видеть его при свете желтых огней
этой маленькой и такой милой теперь моему сердцу станции. Так начался наш
настоящий роман. Все всегда было так же, как в тот первый день, разве что
обедали мы в разных местах. Река, проигрыватель, маленькая ложа в
кинотеатре, но теперь прибавилось особое возбуждение, возбуждение от
физической близости, и всегда, в лодке ли, в машине или в кинотеатре, мы
касались друг друга руками и по мере того, как лето двигалось к сентябрю,
наши прикосновения становились все более продолжительными и искусными.
Когда я вспоминаю эти дни, мне всегда представляется одна и та же
картина: солнечный день, ивы склоняются к воде, чистой, как небо. Лебеди
скользят по водной глади в тени деревьев. Ласточки стремглав бросаются
вниз и, коснувшись воды, вновь взмывают в небо. Темза медленно несет свои
воды от Королевского острова, мимо шлюза Бовени и плотины Куку, где мы
обычно купались, вниз через Брокасские луга к Виндзорскому мосту.
Наверняка, бывали тогда и дожди, и около реки толпились веселые и шумные
люди, наверняка не все шло гладко и во время наших уединенных лыжных
прогулок, но если что и было, я ничего этого не помню. Недели плыли одна
за другой, яркие, сверкающие, полные очарования.
И вот наступила последняя суббота сентября. И, хотя до сих пор мы
старались даже не думать об этом, теперь предстояло открыть новую главу в
наших отношениях: в понедельник возвращалась Сьюзен, мне представилась
возможность получить работу, а Дирек возвращался в Оксфорд. Мы делали вид,
что все останется по-прежнему. Я все объясню Сьюзен, будут выходные, я
смогу ездить в Оксфорд или Дирек будет приезжать в Лондон. Мы в общем даже
ничего не обсуждали, как бы подразумевалось само собой, что роман наш
будет продолжаться. Дирек и раньше считал, что я должна встретиться с его
родителями, но он никогда на этом не настаивал, и потом по субботам у нас
было множество других, более приятных занятий. У меня, вероятно, возникал
вопрос о том, почему у Дирека не находилось для меня времени в течение
недели, но я утешала себя тем, что он много играл в крикет и теннис и у
него была куча друзей, которые, впрочем, по его собственным словам, были
ужасно скучными. Я не хотела вмешиваться в эту сторону его жизни, по
крайней мере, до поры до времени.
Я была счастлива, что он целиком принадлежал мне один, наш день в
неделю. Я не хотела делить его с другими, в присутствии которых испытывала
бы чувство неловкости. Так что продолжалась полная неопределенность, и я
не заглядывала в будущее дальше следующей субботы.
В этот день Дирек был особенно нежен и вечером повел меня в отель
"Бридж", мы выпили по три джина с тоником, хотя обычно почти не пили.
Потом он настоял, чтобы за ужином мы выпили еще и шампанского. И к тому
времени, когда мы добрались до своего кинотеатрика, мы оба были здорово
навеселе. Я радовалась, потому что в этом состоянии меньше думала о
завтрашнем дне, который положит конец нашим милым встречам. Но когда мы