"Фридьеш Каринти. Путешествие в Фа-ре-ми-до " - читать интересную книгу автора

умозамешательства вполне могут статься. И ничего странного в этом нет. Меня
поражает только то, что ты назвал величайшими мыслителями человечества
именно тех индивидуумов, которые помешаны на самих себе. Я допускаю, что
человеческий разум, который является делом рук неизвестного нам механика,
находится еще в примитивном, зачаточном состоянии и, если я правильно понял,
потребуются долгие годы, прежде чем он достигнет той стадии развития, на
которой можно будет использовать его по назначению. В силу этой особенности
разум человека неизбежно проходит те эволюционные ступени, когда, будучи сам
несовершенным, он порождает несовершенные продукты и идеи. Как относиться к
твоему утверждению, будто человек тоже стремится к познанию внешнего мира? Я
бы уподобил человеческий мозг необработанному стеклу, из которого пытаются
сделать увеличительную линзу. Чтобы достичь этого, стекло необходимо до тех
пор шлифовать особой жидкостью, пока оно не станет идеально прозрачным и
через него отчетливо можно будет разглядеть нужный предмет. Вы же, люди,
поступаете как раз наоборот - примешиваете в сырье столько мути, столько
туманного "самопознания" и "самосознания", что стекло становится абсолютно
непроницаемым, невосприимчивым к свету. И все это проистекает от вашей
ложной боязни, что кристально чистый мозг, пропуская через себя лучи, сам
станет невидимым, как невидимо чистое стекло. Разве не ясно, что страх этот
совершенно беспочвен, ибо ценность увеличительного стекла измеряется именно
тем, насколько ясным и неискаженным оно позволяет видеть внешний мир?
Еще до всех этих разговоров Ми-до-ре как-то спросил меня, каким образом
мне, землянину, удалось изучить их язык. Пришлось рассказать, что музыка как
таковая известна и нам, но мы никогда не помышляли с ее помощью выражать
конкретные понятия. На вопрос о том, в каких целях и как используют музыку
люди, я пояснил, что она служит у нас для выражения чувств, и пустился в
долгие рассуждения о разнице между эмоциями и мыслью.
Он очень удивился этому обстоятельству, ибо у соль-ля-си чувства и
мысль неделимы. Ми-до-ре никак не мог понять, почему за выраженным чувством
мы не видим мысли, которая это чувство вызывает, и наоборот. Я рассказал,
что иногда мы тоже соединяем в одно целое эти две вещи, выражая свои мысли
через чувство, как, например, в песнях, где слова положены на музыку и,
таким образом, мысль сливается с мелодией. Он несказанно удивился этому
примеру.
- Как можно, - воскликнул он, - ясное и совершенное слово музыки
сделать более понятным, сопроводив его артикуляционными шумами человеческой
речи, которая, несомненно, только затрудняет понимание музыки?
Когда же я заметил, между прочим, что и у нас находились люди, которые
считали музыку как таковую источником информации, Ми-до-ре высказал мысль,
что они были не так уж далеки от истины и, видимо, догадывались о
существовании Фа-ре-ми-до. Быть может, до их слуха даже донеслись несколько
слов, громко произнесенных его соотечественниками. Я готов был решительно
опровергнуть эту фантастическую гипотезу, как внезапно меня осенила мысль о
существовании пресловутой "музыки сфер", которую многократно высмеивали и
отвергали. Между тем о "музыке сфер" мечтатели-астрономы говорили еще в
средние века; вспомнив об этом, я решил промолчать.


ГЛАВА ШЕСТАЯ