"Мария Луиза Фишер. Нежное насилие" - читать интересную книгу автора

отказаться от такого удовольствия. Просто возьмешь с собой Даниэлу.
- Ребенка?
- Ну, она не такая уж маленькая, а пьеса очень веселая. Даже если она
поймет только половину, ей все равно понравится.
- Тебя она мне не заменит.
- Это, конечно, так... Но если я сейчас же не поставлю картошку на
огонь, то к обеду она точно не будет готова.
Катрин удалилась, чувствуя себя так, словно спасается бегством.
Бабушка, мать и ребенок обедали за высоким столом в той комнате, где
обычно собирались по вечерам. Там стояли цветной телевизор и
стереоустановка, поэтому подчас было нелегко прийти к соглашению, какую
программу смотреть и слушать.
На этот раз Даниэла, которую подруги называли Данни, начала было свой
обычный рассказ о школьной жизни, но, почувствовав, что в воздухе висит
какая-то напряженность, замолкла.
Волосы у нее такие же иссиня-черные, как у матери, были коротко
подстрижены. Карие глаза, унаследованные от покойного отца, придавали ее
облику нечто цыганское. Юбкам, блузкам или платьям, в которых хотели бы ее
видеть и мама, и бабушка, она предпочитала джинсы и тенниски. Отказывалась
она и от пуловеров домашней вязки, к которым взрослые постоянно стремились
привлечь ее внимание.
Катрин не могла себе представить, что дочери действительно не нравятся
поистине изящные и удобные вещи, которые она изготовляла своими проворными
руками. В ее отказе носить их Катрин видела нежелание принимать родительскую
опеку. Однажды она была даже близка к тому, чтобы устроить по этому поводу
скандал, но вовремя успела сообразить, что это бессмысленно. Поэтому
отказалась от намерения что-либо навязывать Даниэле, по каким бы причинам
девочка ни отвергала те или иные предложения матери. Однако оставалось
ощущение, что если такая линия и способствует сохранению спокойствия, то
саму проблему не решает.
Катрин всегда ощущала беспокойство, видя перед собой Даниэлу в одной из
ее любимых мальчишечьих рубашек. Они всегда сидели на ней очень небрежно: из
одних она выросла, и на талии они задирались кверху, другие бывали велики и
потому бесформенно болтались вокруг тонкого детского тельца.
Во время сегодняшнего обеда, проходившего в какой-то угнетенной
атмосфере, мысли Катрин - что случалось крайне редко - были заняты дочерью
гораздо меньше, чем любимым человеком. Правда, первая горячая радость
предстоящего свидания была уже омрачена столкновением с матерью, но она
знала, что снова будет охвачена пламенем, как только окажется в объятиях
дорогого ей человека. Теперь главное состояло в том, чтобы устроить это
свидание с наименьшими моральными потерями.
Обычно Катрин собирала свои длинные волосы в свободный пучок. Но
Жан-Полю больше нравилось, когда они были распущены. Значит, нужно было
вымыть голову и высушить волосы феном. Сделать это можно было только сейчас,
в обеденный перерыв, так как сразу же после закрытия лавки предстояло
пуститься в путь, чтобы не оказаться в Дюссельдорфе в состоянии загнанной
лошади. А это, в свою очередь, означало, что придется просить мать и дочь
заняться уборкой кухни сейчас, после обеда. Попросить их об этом было
нелегко: Катрин боялась натолкнуться на непонимание.
"Ну что ты за человек, Жан-Поль! - думала она.- Не мог известить меня о