"Тибор Фишер. Коллекционная вещь" - читать интересную книгу автора

удовольствием, которое она испытывает, или с самой собой. Жаль, что в
Священном Писании нет соответствующих иллюстраций.
В этом году, в этом топосе Свидетельница Иеговы не столь
обольстительна, чтобы репортеры вручали ей на улице свои визитные карточки.
А между тем, по моим подсчетам, из шестисот сорока видов обольщения
двадцать приходится на дурнушек.
Никки извивается, как змея. В прошлом она либо танцовщица, либо
гимнастка. И вдобавок искусная пловчиха. Девчушка, надо полагать, была
подвижная, с норовом. Такой палец в рот не клади. И не только палец. Со
своим телом - на ты. Ничего не ест, кроме дольки апельсина или сухой
корочки. Правда, когда платит не она, аппетит просыпается. Таким не страшны
бубонная чума и кровопролитный бой, непролазные джунгли, разрушения, пожары
и ледяные волны.
Свидетельница Иеговы вывернута наизнанку: так вы ворачивают блузку,
когда хотят выгладить ее с обеих сторон. Это напомнило мне те очертания,
которые я однажды приняла шутки ради, в результате чего меня приобрел
коллекционер из Люксембурга и тут же заточил в сейф - тяжкая участь для
любого уважающего себя произведения искусства. (Каковы же были его
недоумение и ярость, когда в тиши и сумраке сейфа я предстала перед ним
респектабельной веджвудской вазой!) С такой же сноровкой Никки одевает
ошарашен ную евангелистку и выставляет ее за поро-о-ог. Все про все -
пятьдесят девять минут. Вот что значит опыт. Тяжело в учении - легко в бою.
Вся первая половина дня уходит у Никки на омовение и нескончаемые
телефонные разговоры с далекими и таинственными абонентами. В стиральную
машину она дважды загружает белье, первый раз - из рюкзака, второй - с
себя; и то и другое грязное настолько, что принимает форму тела без его
посредства. Роется в кошельке: семь фунтов тридцать три пенса плюс сто
песет одной бумажкой.
В процессе второй стирки стиральная машина отправляется на тот свет.
Никки безутешна.
В отличие от нее Роза, вернувшись, воспринимает безвременную кончину
бытовой техники на удивление спокойно.


Чаепитие.
Первое

Трескотню Никки Роза слушает вполуха, как будто преставилась не ее
стиральная машина, а чья-то другая. Извинения обрушиваются на нее с
неудержимой мощью Ниагарского водопада.
- Простите... Извините меня. Все у меня... не как у людей... За что ни
берусь... - Голос срывается, бедняжка давится от подступающих к горлу
рыданий. Стыдливо поникла головой. Слезы гулко стучат по кухонному полу -
каждая слезинка на вес золота. Сколько женщин точно так же заливались
слезами на моих глазах! Миллионы? Миллиарды? 4 мая 1216 года я перестала
вести им счет. Женские слезы - искренние, обильные - бальзам на душу
обманутого возлюбленного. Так было и так будет. Никки, впрочем, слишком
хитра и не переигрывает. Роза слишком умна и чувствует, что ее водят за
нос. Но дела это не меняет. Старый трюк всегда лучше новых двух. - Это
ужасно... Что я натворила... Дайте мне несколько минут на сборы, и я