"Марк Фишер. Майами " - читать интересную книгу автора

в газете журналистов у него имелись любимчики. Вокруг Снайдера сложилась
группа избранных, куда Николь, невзирая на прилагаемые усилия, так и не
удалось войти.
Шеф был трудолюбив и не считал, что, заведуя редакцией, можно являться
на работу сколь угодно поздно. Поэтому зачастую он являлся в "Майами
Геральд" одним из первых, к шести утра, так что вряд ли его семье уделялось
много времени. Нужно сказать, что его брак уже давно пребывал на грани
развала. Он наверняка попросил бы развода, если бы не сыновья: три
оболтуса-подростка, за которых он считал себя ответственным. Другие завели
бы себе любовницу - или психоаналитика, - он же обрел пристанище в газете.
Всегда перегруженный делами, с сотрудниками он все же придерживался
тактики открытых дверей. Что, однако, не мешало ему выставить подчиненного
за дверь кабинета по истечении тридцати секунд, если предлагаемый сюжет его
не заинтересовал!
Как и Николь, он был большим любителем кофе и даже держал у себя в
кабинете эдакую хитроумную кофеварку, что позволяло по желанию варить кофе
эспрессо, который он поглощал в изрядных количествах. Но предлагал он его
только своим протеже, входившим в круг любимчиков.
Снайдер уже по третьему разу пил эспрессо из маленькой итальянской
чашечки с двойной красно-зеленой каемкой, читая "Нью-Йорк таймс", но при
появлении сотрудницы он тут же отложил газету. Хотя заведующий редакцией был
открытым и в целом сердечным человеком, по крайней мере внешне, однако
Николь в его присутствии всегда испытывала некоторый дискомфорт. Возможно,
это было связано с его, скажем прямо, своеобразной манерой одеваться: он
предпочитал темные и крайне тесные костюмы, которые никогда не оживлялись
светлым галстуком. Кроме того, он обычно смотрел на нее с несколько
подчеркнутой настойчивостью, словно изучал ее, а может, пытался соблазнить?
Но скорее всего это было связано с тем, что Пол Снайдер являлся ее
начальником и между ними сохранялась большая дистанция... Нужно заметить,
что в течение четырех лет работы в газете у Николь со Снайдером достаточно
часто случались разногласия во мнениях, порой выливавшиеся в словесные
перепалки. Что, собственно, объясняло относительную немилость, в которой она
находилась.
- Ну, как ваша жизнь, Эйвон?
С самого начала он обращался к ней именно так: Эйвон. Не миссис Эйвон,
не Николь Эйвон, а просто Эйвон. И это не для того, чтобы подчеркнуть
дистанцию между ними. Нет, это просто была его манера, и иногда он вкладывал
в нее если не нежность, то по меньшей мере некоторую теплоту, которая могла
быть расценена как симпатия. (Однако не до такой степени, чтобы предложить
ей чашечку эспрессо, хотя он знал, что она обожает настоящий кофе, а не ту
неудобоваримую бурду, похожую на помои, которую перегонял автомат, стоявший
в редакции!)
- Хорошо.
- Все еще замужем не за тем человеком? - спросил он с кисло-сладкой
усмешкой.
- Все выходят замуж не за тех.
- Или разводятся с ними, - согласился Снайдер, разразившись громким
смехом. - И все же жаль, Эйвон, - продолжил он. - Возможно, вы этого не
осознаете, но сейчас у вас самая лучшая пора жизни.
- Зачем вы мне это говорите?