"Владимир Фирсов. Зеленый глаз" - читать интересную книгу автора

на панели машины загорелся большой зеленый глаз. Машина ожила.
Свиридов взял с табуретки пачку свежих газет и начал по одной опускать их
в широкую щель на панели. Внутри раздалось довольное урчание. Зеленый глаз
замигал и потух, потом зажегся снова. Тогда изобретатель засунул в щель
последний номер "Огонька".
Первые дни машина была неразборчива в чтении и принимала любую печатную
продукцию. Но вскоре старик с удовлетворением заметил, что у машины начинает
вырабатываться вкус. Она с удовольствием читала "Смену" и "Неделю", любила
журналы "Знамя" и "Советский экран", но не выносила "Литературную Россию". К
"Новому миру" и "Октябрю" она относилась довольно сдержанно, зато вдумчиво
прочитывала "Футбол - хоккей" и "За рубежом". Ее любимыми журналами были
"Знание - сила" и "Курьер ЮНЕСКО".
Отсутствием аппетита машина не страдала. Зеленый глаз зажигался то и
дело. Чтобы насытить машину, Свиридов покупал все газеты и журналы, какие
только мог.
Когда-то очень давно студент-электротехник Свиридов мечтал стать
писателем. Особенно это желание возросло после того, как его заметка "За
чистоту в аудиториях!" была напечатана в институтской многотиражке. Он
пробовал писать стихи, но редакции возвращали их. Одна из газет чуть не
напечатала его очерк "Скромные герои хлебопечения", но вовремя обнаружила,
что автор выдумал наиболее яркие эпизоды из жизни героев-пекарей.
С годами стремление к творчеству приняло у Свиридова новое направление.
Как большинство современников, он свято верил в точные науки, и в горячей
битве "физиков" и "лириков" безоговорочно выступил на стороне тех, кто видел
будущее человечества в интеграле, и презирал анапест. Бурное развитие
кибернетики, теории информации, математической лингвистики и тому подобных
наук привело его к мысли, что талант и гений - суть критические состояния
оптимальных саморегулирующихся систем (себя он с присущей ему
самокритичностью тоже причислял к оптимальным системам). Следующим
логическим шагом было утверждение, что состояние гениальности можно
запрограммировать. И Свиридов сделал этот шаг.
Конечно, Свиридов понимал, что программу, заложенную в него отцом и
матерью при рождении, современная наука изменить не в силах. И он решил
создать механического гения - машину, способную на литературное творчество.
Над идеей этой машины он трудился много лет. В конце концов на свет
появилась стройная теория, впитавшая в себя итоги долгих ночных бдений,
многочасовых поисков в библиотеках, проверок на электронной вычислительной
машине "Ласточка-85", к которой он как сменный инженер машиносчетной станции
всегда имел свободный допуск. За эти годы Свиридов прочитал множество
критических работ, изучил кучу учебников по теории и истории литературы,
стилистике, лексике, фразеологии, орфографии и пунктуации. Он знал наизусть,
каков процент глагольных окончаний в поэмах Маяковского и одах Ломоносова,
он одолел двухтомный труд "Язык и стиль Толстого", выучил наизусть брошюры
"Некрасов как редактор" и "Горький как редактор", проконспектировал статью
"Партийная организация и партийная литература", прочитал все стенограммы
съездов писателей и передовицы "Литературной газеты" за последние десять лет.
В бесчисленных разноцветных ящиках, стоявших у него на столе, окне,
комоде, даже под кроватью, хранились тысячи карточек, из которых можно было
составить новую литературную энциклопедию томов на сорок. Картотека эта все
время пополнялась и обновлялась.