"Элиот Финтушел. Вас обслуживает Гвендолин " - читать интересную книгу автора

пересадку.
Так я проездила несколько часов, но Винни так и не встретила. Зато
выйдя на последней остановке, я вдруг подумала, что "Папикс" находится всего
в трех-четырех кварталах и что было бы очень славно зайти туда повидать
девчонок. Словом, я отправилась на Глайд-стрит, и что же вы думаете?
Угадайте, кто сидел в "Папиксе" у стойки и трепался с Джоан и Лили?!
Винни я узнала еще до того, как толкнула стеклянную дверь, хотя он и
сидел ко входу спиной. На нем была эта его джинсовая курточка и вязаная
шапка. Винни не спеша помешивал ложечкой кофе со сливками. "Кремора"
- Это было для тебя, - глухо промолвил Альцибиадис. - Для тебя одной.
Рот и подбородок у него были в кефире, и он по-прежнему глядел в
сторону. Можно было подумать - он не в силах поднять на меня глаза.
- Ты приходишь ко мне по вечерам во двор, - сказала я. - Ты приходишь
ко мне. Ты стоишь под старой ивой, и принюхиваешься, и знаешь, что я здесь.
Что я жду. Какой же ты глупыш, Альби!.. Такой большой, а такой глупый - не
понимаешь, что любишь меня...
Но он ничего не ответил, и я добавила:
- И я - такая же. Такая же, как ты. - Я знаю.
И тут он повернулся в моих руках, как поворачивается палка в отверстии,
высверленном в сухой доске - поворачивается, и трется, и рождает огонь. Мои
руки оказались на его волосатой спине - на самой пояснице, а губы прижались
к губам. Мы даже холодильник не закрыли...
- Идем со мной, Гвендолин, - сказал он. - Идем со мной сейчас!..
Но тут от окна донесся какой-то звук, который заставил нас повернуться
в ту сторону. На улице, рядом с. ивой и зарослями волчеягодника, мы увидели
старого Балтазара, который перебирал руками ветки и ругался на чем свет
стоит:
- Я же говорил!.. - вопил он. - Я говорил, черт побери! Говорил я, что
этим кончится, или нет?.. Этот чертов лось погубил мою иву! Что мне теперь
делать? В суд на него подать, что ли?
Так он кричал, а сам все теребил ветки и стучал по стволу садовой
лопаткой, и ветки раскачивались и трещали так, что можно было подумать - в
них запуталось какое-то крупное животное.
Тогда мой лось, мой Альби, говорит:
- Нам пора, Гвендолин. Уже почти осень, а это место плохо подходит для
того, чтобы сбрасывать рога и воспитывать телят.
А я говорю:
- Ты прав, дорогой. Я готова идти с тобой куда угодно, но меня
беспокоит одно: как же твоя работа? Твое место?
А он отвечает:
- Гвендолин, мне начхать на мое место.
Он так и сказал - начхать. За это я и люблю его. Начхать... Слышали вы
когда-нибудь что-то подобное?..
Альби не разрешил мне взять с собой ни зубную щетку, ни даже тюбик с
пергидролем. К черту косметику, сказал он, к черту барахло и чемоданы с
бельем. Потом он бросился к выходу и практически высадил дверь плечом. И
знаете, я нисколько на него не рассердилась. Я последовала за ним. Вместе мы
пронеслись по лестнице, прыгая через три ступеньки, а я даже не запыхалась.
Несмотря на целлюлит и все остальное. Наоборот, с каждым шагом я чувствовала
себя все сильней и сильней.