"Джек Финней. О пропавших без вести" - читать интересную книгу автора

Риме или Багамских островах, а о Верне. Напечатан он был просто
замечательно; картинки были как живые. Вы видели когда-нибудь цветные
стереофотографии? Ну, так это было похоже на них, только лучше, гораздо
лучше. На одной картинке была видна роса, сверкающая на траве, и она
казалась влажной. На другой - ствол дерева словно выступал из страницы, и
даже странно было чувствовать под пальцем гладкую бумагу, а не шершавость
коры. Крохотные лица людей на третьей картинке только что не говорили;
губы у них были живые и влажные, глаза блестели, кожа была, как настоящая;
и, глядя на них, казалось невероятным, что они не шевелятся и не
разговаривают.
Я рассматривал большую картинку, занимавшую верхнюю часть разворота.
Это был словно снимок с вершины холма; видно было, как от самых ваших ног
склон уходит далеко вниз, в долину, а потом снова поднимается по другую ее
сторону. Склоны обоих холмов были покрыты лесом, и цвет их был
великолепен: целые мили величавых зеленых деревьев, и видно было, что это
лес - девственный, почти нетронутый. Далеко внизу, на дне долины,
извивалась речка, она почти вся голубела, отражая небо; там и сям, где
течение преграждали массивные валуны, вскипала белая пена; и снова
казалось, что стоит только присмотреться получше - и увидишь, как вода
бежит и блестит на солнце. На полянах возле речки виднелись домики, то
бревенчатые, то кирпичные или глинобитные. Подпись под картинкой гласила
кратко "Колония".
- Интересно шутить с такими вещами, - произнес человек за конторкой,
кивнув на проспект у меня в руках. - Нарушает однообразие. Привлекательное
место, не правда ли?
Я мог только тупо кивнуть, вновь опуская глаза на картинку, потому
что она говорила гораздо больше, чем на ней было изображено. Не знаю
почему, но при виде этой лесистой долины начинало казаться, что вот такой
была когда-то Америка, когда была еще новинкой. И чувствовалось, что это
только часть целой страны, покрытой еще нетронутыми, неповрежденными
лесами, где струятся еще незамутненные реки; что вот такую картину
когда-то видели в Кентукки, в Висконсине и на старом Северо-Западе люди,
последний из которых умер более ста лет назад. И казалось, что если
вдохнуть этот воздух, то он окажется слаще, чем где бы то ни было на земле
за последние полтораста лет.
Под этой картиной была другая, изображавшая человек шесть или восемь
на берегу, - может быть, у озера или у реки с верхней картинки. У самого
берега плескались, сидя на корточках, двое детей, а на переднем плане,
сидя, стоя на коленях или присев на корточки, полукругом расположились на
золотистом песке взрослые. Они беседовали, некоторые курили, а у
большинства были в руках чашки с кофе; солнце светило ярко, было видно,
что воздух свеж и что время утреннее, тотчас после завтрака. Они
улыбались; одна женщина говорила, остальные слушали. Один из мужчин
приподнялся, чтобы запустить рикошетом по воде камешек.
Видно было, что они проводят на этом берегу минут двадцать после
завтрака, перед тем, как идти на работу, и видно было, что все они -
друзья и что они собираются здесь ежедневно. Видно было, говорю вам,
видно, - что все они любят свою работу, какова бы она ни была, что в ней
нет ни спешки, ни принуждения. И что... ну, помилуй, это и все. Просто
было видно, что каждый день после завтрака эти люди проводят беспечно с