"Норман Дж.Финкельштейн. Индустрия холокоста " - читать интересную книгу автора

Освенциме, что он вложил деньги в Швейцарии, но банки после войны отказали
ей в ее притязаниях) и "других, находящихся в таком же положении" первый
коллективный иск на общую сумму 20 млрд. долларов. Две недели спустя центр
Симона Визенталя уполномочил адвокатов Майкла Хаусфельда и Мелвина Вейса
предъявить второй коллективный иск, а в январе 1997 г. Всемирный совет
ортодоксальных еврейских общин запустил третий. Все три иска поступили к
американскому судье Эдуарду Корману, окружному судье в Бруклине. По крайней
мере, одна сторона процесса осудила эту тактику - адвокат Серджио Карас из
Торонто: "Коллективные иски только вызывают массовую истерию и провоцируют
резкую реакцию швейцарцев. Они лишь подпитывают миф о еврейских адвокатах,
которым нужны только деньги". Пол Волкер обоснованно возражал против
коллективных исков: "Они наносят вред нашей работе, возможно, даже делают ее
безрезультатной". Но индустрия холокоста не принимала эти возражения
всерьез, они даже ее дополнительно подстегивали.[167]
Но самым сильным оружием, использованным для того, чтобы сломить
сопротивление швейцарцев, был экономический бойкот. "Теперь борьба
становится гораздо более грязной, - предостерег в январе 1997 г. Аврахам
Бург, председатель Еврейского агентства и израильский передовой борец со
швейцарскими банками. - До сих пор мы сдерживали международное еврейское
давление". ВЕК начал планировать бойкот уже в январе 1996 г. Бронфман и
Зингер вступили в контакт с Аланом Хевеши (его отец был известным деятелем
АЕК) и Карлом Мак-Коллом, которые руководили финансами соответственно города
и штата Нью-Йорк. Вместе они вложили миллиарды долларов в пенсионный фонд.
Хевеши был также председателем союза счетоводов США, который вложил в
пенсионный фонд 30 млрд. долларов. В конце января на свадьбе своей дочери
Зингер вместе с Д'Амато и Бронфманом разработали стратегию. "Видите, какой я
человек, - шутил Зингер. - Я занимаюсь гешефтами даже на свадьбе своей
дочери".[168]
В феврале 1996 г. Хевеши и Мак-Колл направили письмо швейцарским банкам
и пригрозили санкциями. В октябре о своей поддержке публично заявил
губернатор Патаки. В последующие месяцы местные власти и правительства
штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси, Род Айленд и Иллинойс также приняли решения, в
которых они угрожали бойкотом, если швейцарские банки не капитулируют. В мае
1997 г. город Лос-Анджелес ввел первые санкции и изъял несколько сот
миллионов долларов пенсионного фонда из швейцарского банка. Хевеши быстро
организовал такие же санкции в Нью-Йорке. В течение нескольких дней к ним
примкнули Калифорния, Массачусетс и Иллинойс.
"Мне нужно 3 миллиарда долларов или больше, - заявил Бронфман в декабре
1997 г., ~ чтобы покончить со всем, с коллективными исками, комиссией
Волкера и прочим". Тем временем Д'Амато и официальные представители
нью-йоркских банков старались помешать деятельности в США созданного
незадолго до этого Объединения швейцарских банков (союза крупных швейцарских
банков). "Если швейцарцы будут и дальше упрямиться, я сделаю так, что все
американские пайщики прекратят свои дела со швейцарцами, - предостерег
Бронфман в марте 1998 г. - Мы дошли до точки, когда-либо дело решится само
собой, либо последует тотальная война". В апреле швейцарцы начали
поддаваться давлению, но еще противились унизительной капитуляции. (В
течение 1997 г. швейцарцы израсходовали 500 млн. долларов на отражение атак
индустрии холокоста.) "Все швейцарское общество поражено злокачественной
раковой опухолью, - сетовал Мелвин Вейс, один из адвокатов коллективных