"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Знак 'фэн' на бамбуке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

рубаху, а то один убегу.
Гаоэру ничего другого не оставалось, как повиноваться. Да он и сам
был не прочь прогуляться по городу.
- Ладно, чего там готовить, одевайтесь - и побежали. Только,
смотрите, в последний раз иду на такое преступление.
За кустами, в самом дальнем углу сада, находилась заброшенная
калитка. Ею никто не пользовался, и ключ, как все думали, давно был
потерян. На самом же деле ключ среди груды ненужных вещей случайно нашёл
Цибао. О своей находке он никому, кроме Гаоэра, не рассказал. И с тех пор,
не слишком часто, но и не слишком редко, а так, когда очень хотелось,
Цибао и Гаоэр тайком удирали из дома.
Дом инспектора фарфоровых мастерских, как и все богатые городские
дома, представлял собой огороженную высокой оградой усадьбу с несколькими
постройками, расставленными во дворе и саду. Постройка, где жил Цибао,
состояла из комнаты и террасы, перекрытых общей крышей. На террасу
выходили окна и главная дверь. Но если Цибао и Гаоэр покидали своё жилище
не через главную дверь, а через боковую, то, пробравшись сквозь густо
разросшиеся пионовые кусты, они оказывались на забытой всеми мощёной
дорожке, почти неприметной под прядями тонкой травы, пробившейся между
камнями. Дорожка вела к калитке.
- Скорее, чего копаешься, - нетерпеливо шептал Цибао, пока Гаоэр
возился с ключом.
- Успеете, никуда от вас город не денется.
Наконец калитка открылась, они выбежали в узкий проход и побежали
задворками. Со стороны могло показаться, что двое мальчиков-слуг в
одинаковых синих рубахах торопятся с поручением.
- Далеко ли бежим? - спросил на ходу Гаоэр.
- На рынок, - также на ходу коротко ответил Цибао.
- Дело у нас там какое, что ли?
- Самое главное дело.
Позади остались тихие улицы, горбатый узорчатый мост, оживлённая
проезжая часть, идущая от городских ворот. Уже выгибался навстречу
многолюдный и шумный мост "торгуем сластями", за ним начинался рынок.
Внезапно толпа на мосту расступилась, словно её разделил надвое хлынувший
с гор ручей. В освободившемся проходе появились четыре стражника. Между
ними со связанными руками и с деревянной колодкой-кангой на шее шёл юный
актёр. Вчера он вихрем носился по сцене, сегодня неуверенно переставлял
ноги. Из-за канги, охватившей шею огромным, шире плеч воротником, он не
видел, куда ступал. А на канге возле щеки своего хозяина сидел горностай -
небольшой чёрно-бурый зверёк с белым животиком и чёрной кисточкой на
хвосте. Бусинки глаз перекатывались из стороны в сторону.
Зверёк на канге смеха ни у кого не вызвал.
- Расселся, словно в коляске. Не ведает, несмышлёный, в какую беду
угодил хозяин.
- Невинных хватают. За песню в тюрьму волокут.
- Что за песня, просветите, пожалуйста?
- Про мышь-обжору. Вчера на рынке пел.
- Донёс какой-нибудь негодяй. Забьют теперь палками.
Говорили все шёпотом, стояли понуро, стараясь не глядеть друг на
друга. Цибао прижался к какой-то лавчонке. Он готов был вдавиться в стену,