"Лев Иванович Филатов. Форварды " - читать интересную книгу автора

Клуб тем временем расширял свои ряды, и это более всего говорило в его
пользу, он потерял бы смысл, оказавшись кружком для избранных, для
небожителей.
Хотя люди мало-мальски интересующиеся футболом знали о существовании
Клуба Федотова, помещался и проживал он на маленьких страницах еженедельника
и был как бы собственностью редакции.
Правда, самими бомбардирами он был принят со всей возможной
серьезностью. Всеволод Бобров, когда узнал, что в первый есенинский список
одиннадцати он не попал, с досадой обронил: "Сколько там не хватает? Трех?
Да я и сейчас, если меня выпустят на поле, забью!" А было ему тогда сорок
пять. Другой известный форвард засыпал меня письмами, где ставил под
сомнение подсчеты К. Есенина и уверял, что забитые им мячи в протоколах
приписали другим, он не придавал этому значения, а теперь, когда появился
Клуб, требует, чтобы справедливость была восстановлена, и даже грозил
пожаловаться на нас с Есениным.
Александр Пономарев, человек азартный, заводной, не то чтобы спорил, а
задирался, убеждая меня, что с ним плохо обошлись, поместив на третью
строку, ниже Никиты Симоняна и Валентина Иванова: "У меня же больше всех
голов в чемпионатах - 148, а они в сборной назабивали! Я же не виноват, что
в мое время сборной не было..."
Все утряслось, когда К. Есенин, затратив не один год на розыски голов,
забитых в розыгрышах Кубка СССР, прибавил их и членам клуба и кандидатам.
Претензии отпали, были ублаготворены, как видно, все, считавшие себя
записными бомбардирами. Не так уж и много их оказалось. С 1936 года голы в
матчах чемпионатов страны забивали примерно две с половиной тысячи
футболистов. А в Клубе из них - сорок.
Пока интерес к Клубу вертелся вокруг списка его членов, форвардов уже
не игравших и имел историко-арифметический уклон, он не находил широкого
резонанса. Но как только мир болельщиков проведывал, что до заветной сотни
совсем немного кому-то из тех, кто сейчас на поле: Рамазу Шенгелия и Давиду
Кипиани, Виктору Колотову и Виталию Старухину, Андрею Якубику и Юрию
Гаврилову, волнения нарастали, за этих форвардов начинали переживать сообща,
каждому их голу радовались - словом, в федотовский Клуб провожали с почетом,
всем миром.
Сделавшись сообществом не одних только знаменитостей прошлого, но и
современников, Клуб Г. Федотова снялся со страниц еженедельника и пошел
гулять по свету. О нем теперь рассуждают на трибунах стадионов, упоминают по
телевидению и радио, пишут в газетах.
И, быть может, самый стойкий и жизнеспособный корешок Клуба - это
интерес к нему молодых форвардов, поглядывающих на его двери. Они не
скрывают этого и в частных беседах и в газетных интервью.
Я пробегаю глазами список членов Клуба Г. Федотова, пытаюсь мысленно
представить их себе в игре (а я видел всех) и замечаю, что меня привлекают
не какие-то общие их черты, а совсем наоборот - их непохожесть. Они не
похожи друг на друга ни внешне, ни темпераментом, ни манерой поведения, ни
своими игровыми достоинствами, ни своей футбольной судьбой, ни возрастом,
когда им сопутствовали наибольшие удачи. Да и мяч в магический прямоугольник
ворот они посылали по-своему, как им было удобно и естественно. Впрочем,
всегда и во всем так: соответствовать общепринятым, обязательным
требованиям - это квалификация, а переступить их пределы, выразить в деле