"Патриция Филлипс. Соблазненная Роза " - читать интересную книгу автора

она хотела таким образом заставить Мэри отойти от разъярившегося Ходжа. А
тот поволок Розамунду по комнате, обдавая резким застарелым запахом пота,
пропитавшим его одежду. В конце кондов, теряя терпение, он прижал ее,
стучащую от ужаса зубами, к оштукатуренной стене и грузно всей тушей
навалился... она не могла пошевелиться.
- Уж будет тебе кочевряжиться, сучка,- прорычал он.- Я куда раньше тебя
приметил, чем твой дружок кузнец. Как-никак, я тебе отчим, смекаешь?
- Попробуй только тронь меня, процедила сквозь стиснутые зубы
Розамунда, пытаясь высвободиться.
- А почему бы нет?! Думаешь, кузнецкий сынок даст мне затрещину?
- Думаю, что он даст тебе куда пониже... а потом оторвет и обмотает
вокруг твоей же шеи, - сказала Розамунда, незаметным под юбкой движением
выставляя вперед колено.
В ответ на ее угрозу Ходж громко загоготал;
- Ну напугала, ой-ой-ой! Прямо-таки весь трясусь от страха! А где ж
твой знатный папашка? Джоан болтала, что он перережет мне глотку, если я
тебя пощупаю. Чтой-то я никогда здесь его не видывал. Небось, теперь уж
совсем трухлявый пень?
Больше ему ничего спросить не удалось, потому что его скрючило от боли.
Он завопил и вытаращил глаза. Это Розамунда с силой ударила его коленом
между ног. Руки, вцепившиеся в нее, разжались, и огромный детина рухнул на
циновки, суча ногами, физиономия его побагровела от боли... Выкрикивая
гнусные ругательства, он начал рыгать и вынужден был побыстрее выскочить
наружу, где его вывернуло наизнанку.
- Успокойся, лапонька. Сегодня он нам точно уже не страшен,- утешила
она Мэри, все еще всхлипывавшую от ужаса. Она спрятала горячее зареванное
личико у себя на груди. Розамунда ликовала, хотя и понимала, что ее
строптивость не пройдет для них всех даром. Но это будет потом... Жизнь в
Виттоне приучила ее жить только настоящим.
- Спи, милая, и ничего не бойся.
Мэри громко вздохнула и теснее прижалась к сестре. Потом покорно
улеглась на соломенный тюфячок, на котором они спали вдвоем, и накрылась
одеялом. Через несколько минут она уже спала. Розамунда крепко стиснула
руки, стараясь унять все еще бившую ее дрожь. Никогда еще приставания Ходжа
не были настолько опасными. Еще бы чуток - и все... Она заставила себя
успокоиться, стащила через голову платье и повесила его на гвоздик, вбитый в
ставень. Хотя Ходж был пока на улице, она плотно задернула лоскутную
занавеску, которая создавала жалкое подобие уединенности. Но вот дверь
отворилась, и Розамунда снова напряглась... Слава Богу, Ходж сразу прошел к
очагу и улегся на тюфяк рядом с Джоан. Удостоверившись, что он угомонился,
Розамунда наконец успокоилась. Ворочаясь под домотканым одеялом, она
старалась устроиться на жестком тюфячке поудобнее. В Сестринской обители,
еще ее, кажется, Торпской называют, она спала на настоящей кровати, с
деревянными перекладинами, на которые была настлана мягкая перина. Как
сладко ей там спалось!.. Припомнив это, Розамунда вздохнула. Может, когда
она выйдет замуж за Стивена, у них тоже будет такая же кровать - с периной.
Тут Мэри захныкала во сне, и Розамунда оберегающе обвила рукой ее худенькое
тело. Как только они со Стивеном поженятся, Розамунда обязательно заберет
сестренку к себе. Сознание того, что она покинет свой продымленный домишко,
согревало душу девушки. Под родимой крышей ей жилось совсем невесело. Те два