"Сергей Филипский. Однажды в 3-м рейхе..." - читать интересную книгу автора

- До окончательных обобщений еще, пожалуй, далековато. Однако осмелюсь
нескромно заявить, что уже сейчас получено подтверждение моей гипотезы.
Последний опыт дает основание считать, что профессор Крюгер - олух и
невежда.

- В таком случае, Ван-Хюккель, примите мои поздравления. Надеюсь, что вы
все-таки помиритесь с герром Крюгером. Нам не нужны ссоры среди ученых
мужей, нам нужны добротные открытия в астрономии.

Ни словом, ни жестом фюрер не дал понять, что разговор окончен, однако
Макс Йозеф Вильгельм внезапно почувствовал, что пора уходить. Что странное
осознание своей приклеености к данной точке пространства сменилось на
бескомпромиссное ощущение необходимости куда-то спешить.

Профессор с удивлением обнаружил, что необычайно резво бежит по
тропинке, непостижимым образом умудряясь при этом с облегчением переводить
дух.

Лишь возле озера профессор сумел заставить себя затормозить.

Чуть правее - у бревенчатого пирса - по пояс в темной воде лазил голый
человек. Был он рыжий, веснушчатый, отнюдь не "белокурая бестия". Нет, это
не беглый русский заключенный. Слишком откормленный для узника. Да и
концлагерь ближайший - Равенсбрюк - женский. Конечно же, это эсэсовец из
охраны городка отдыха, - сообразил профессор. - Кажется, Ганс.

Пошарив по дну, Ганс выпрямился, держа в руках железную спинку от
койки, и направился к берегу. Там он перевернул ее полыми ножками книзу; на
траву выплеснулось мутное содержимое, в котором оказался змеистый
дергающийся угорь. Копченый угорь - деликатес.

Профессор поднялся по короткой каменной лестнице и очутился на Ореховой
улице. Рядом с затейливо выполненным - под рыцарский замок - пансионатом, в
просторном мраморном бассейне с цветной подсветкой плавали обнаженные
девушки. По краям бассейна сидели асы люфтваффе и горланили:

Шведские шторы красивые,

Но открываются тяжело!

Девушки, ясное дело, из Равенсбрюка. Асы, ясное дело, вдрызг пьяные.

Миновав Ореховую улицу, профессор свернул на Березовую, и через пять
минут был на Дубовой, где находился его пансионат.

На бетонном крыльце расположился профессор Зильбер. Мотая кляксой
бороды, он старательно драил тряпочкой ложку. Приглядевшись, Ван-Хюккель
понял, что ложка золотая.