"Пол Ди Филиппо. Вавилонские сестры и другие постчеловеки " - читать интересную книгу автора

все вокруг. Такое впечатление, будто в молекулах моего мировосприятия
началась цепная реакция.
Еще несколько минут - и преобразилось буквально все.
Теперь я обитал в мире полотен Вермеера.
Я обернулся к Елене.
Она была точь-в-точь как дама с картины "Молодая женщина с кувшином
воды" из музея Метрополитен.
Я никогда, ни разу в жизни не видел никого прекрасней ее.
Мои глаза наполнились слезами.
Я знал - в эти минуты она испытывает то же, что и я.
- Роберт, а теперь поцелуй меня, - произнесла Елена, едва не рыдая.
Я выполнил ее просьбу, и уже в следующее мгновение мы сорвали с себя
одежду. Наши тела, словно сошедшие с покрытого маслом холста - казалось, они
светились, все еще неся на себе мазки великого мастера, - катались по полу в
любовных объятиях столь страстных, каких я не знал ни до того, ни после.
Казалось, будто я трахаю самое Искусство.

Так начались самые счастливые месяцы в моей жизни.
Поначалу мы с Еленой довольствовались тем, что проводили все время у
меня в квартире, любуясь переменами, происшедшими с самыми простыми
предметами, которые теперь преобразились, превратившись в элементы
огромного, ранее неизвестного шедевра знаменитого фламандца. Как только мы
пресыщались каким-то видом, нам было достаточно слегка изменить положение в
пространстве, чтобы взорам предстала совершенно новая композиция, которую мы
потом созерцали часами. Даже накрывание обеденного стола всякий раз
превращалось в созерцание нового изысканного натюрморта. Законы визуальной
трансформации, разработанные психоинженерами, работали безотказно. Предметы
и сцены, неведомые Вермееру, приобретали только ему присущую палитру и
текстуру.
Устав от созерцательного блаженства, мы с Еленой предавались любви с
таким пылом и божественным трепетом, который приближался к сатори. После
чего складки на простынях напоминали нам густой слой белил, отпечатавшийся и
на наших телах.
Спустя какое-то время наша страсть немного поутихла. Нам хотелось новых
впечатлений, и мы отправились в странствие по миру, словно сошедшему с
полотен Вермеера.
Кстати, в этом мире мы не были одиноки. В нем обитали тысячи таких же,
как мы. Нам они попадались повсюду, и мы узнавали их с первого взгляда - как
и они нас. Достаточно было только заглянуть им в глаза, и в них можно было
увидеть знакомый ментальный пейзаж, присущий всем тем, кто пустился в
странствия по миру искусства.
Картины, возникавшие перед нашим взором... нет, мне никогда не выразить
словами, что я при этом испытывал. Возможно, и вы пережили нечто подобное, и
тогда слова просто ни к чему. Мне казалось, что весь мир - творение
одной-единственной кисти великого мастера, чудо, созданное фантазией
гениального художника, как нас давно пытались уверить мистики.
Кажется, это было в Ницце. Там Елена снова предложила мне попробовать
ее чудо-таблетки. Она неожиданно вышла куда-то, пока я спал. Я не слишком
обиделся, довольный тем, что могу посидеть на балконе, любуясь игрой света и
лазури в волнах Средиземного моря. Хотя, наверное, где-то в глубине души,