"Евгений Филимонов. Время льда и огня " - читать интересную книгу автора

Сущность его идеи (вздорной, на мой взгляд) была в том, что людей
следует генетически готовить к грядущим переменам. Мэй предположил, что
нужно искусственно вывести породу людей, абсолютно приспособленную к жизни в
условиях любого климата - от мартеновской топки Солнечной стороны до
страшных морозов в эпицентре ледника. Он, генетик, брался за эту задачу.
Сейчас, когда отбило полвека с тех пор, многое видится яснее, и становится
очевидно: Мэя никто не принимал всерьез. Этот сумасброд, женившийся на
балеринах, скандаливший на ученых советах (самомнения он был высочайшего),
открытый последователь Муссолини, вряд ли мог привлечь серьезное внимание.
Никто не хотел финансировать его работы. Спасения ждали, как всегда, от
политиков, а не от ученых. Тем более Бюлов только что перед этим
скомпрометировал науку в глазах общества почти бесповоротно. Так что ожидать
какого-то продвижения на этом пути от моего возможного папы было очень
маловероятно.
И все-таки, продолжал я свои прикидки, контрразведка южан всерьез
заинтересовалась Мэем и его разработками именно теперь, когда, казалось бы,
столько воды утекло. Они, конечно же, должны знать, что с покойным генетиком
меня могли связывать разве что родственные узы, никак не поддержанные в
плане личном. Вряд ли они думают, что лирический приступ по отношению к его
особе мог меня вынудить на поиски чего-то связанного с деятельностью этого
сумасброда. Полковник, так тот вообще считал его шарлатаном - да и, на мой
взгляд, весьма похоже...
Другое дело - немец Бюлов (немец - опять употребляю устаревшее
понятие), человек, всю жизнь посвятивший тому, чтобы поймать ту частицу (как
там она-"мю-гиперион"? "пи-гравитон"?), и ни на секунду не усомнившийся в
своем праве на поиск. Хотя - и он прекрасно знал это - в числе вариантов
значился и так называемый коллапс глобального вращения... Нет, все-таки
непостижимо для простого человека, как это возня с неизмеримо малыми
частичками, да уж и не частичками вовсе, могла затормозить, остановить
земной шар. Вот где малое пересекается с гигантским!
В таком вот несколько философском ключе завершил я не слишком
результативные воспоминания о своем подлинном отце (если только он и в самом
деле был таковым). По-видимому, загадочная туманность, которую являет собой
Витторио Мэй для контрразведки, вряд ли может быть прояснена с моей помощью.
Даже если генерал Крамер использует все свои костоломные средства...
Тут я вскочил с койки и занялся разминкой по усиленному варианту. Здесь
не полагалось расслабляться.

* * *

Я написал записку Полковнику, на всякий случай - на листочке кальки,
которой застилают поднос с едой, а ручку мне, к моему удивлению, просто дал
конвойный при очередном визите к Крамеру. Возможно, где-то здесь была
упрятана телекамера, хотя я обшарил все свое крохотное узилище и пока ничего
не обнаружил, а потому писал я также и в расчете на невидимого
читателя-контрразведчика:
"Отец, вы, конечно же, поняли, что со мной произошло. Я оказался в
руках специальных служб южной стороны, которые хотят от меня выдачи каких-то
совершенно мне неизвестных сведений относительно известного в прошлом
ученого В. Мэя. Они предполагают, что я, будучи его родным сыном, должен