"Евгений Филенко. Дочь морского бога (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

усердием можно все испортить.
Наяда уже давно следила за мной, за моими движениями, за флейтой, что
покуда молчала и беззвучно билась в моих руках. Она сидела на корточках в
зарослях тростника, не дыша и зачарованно приоткрыв рот. Наверняка думала,
что я даже не подозреваю об ее присутствии. И не знала, что находится в
полной моей власти с того момента, как увидела меня и мои руки.
Я стряхнул с флейты тростниковую крошку и подул в отверстие, чтобы
прочистить ствол. Флейта внезапно отозвалась высоким тревожным звуком,
застав меня врасплох. Я едва не выронил ее в ручей. Миг превращения куска
стебля во флейту всегда манил и околдовывал меня. Я и сам готов был забыть
себя, как маленькая глупышка наяда, которая уже стояла по колено в воде и
растерянно теребила свое тончайшее покрывало, а черные с зеленым волосы ее
стекали по белым, в капельках брызг плечам, грудям и бедрам прямо в ручей.
Флейта была закончена. Я не выпускал ее из рук, словно боялся утратить
бесценное сокровище, хотя и помнил, что всегда могу сделать точно такую же -
и, может быть, даже лучше - из любого стебля. Таких, не воплощенных покуда
флейт росло по речным берегам неисчислимее множество. Я спрятал нож в мешок,
подобрал ноги под себя, уселся поудобнее и поднес флейту к губам.
Наяда всхлипнула и, словно спящая, побрела ко мне прямо по воде, забыв
обо всем на свете, ничего не видя, кроме меня, ничего не слыша, кроме
колдовского голоса флейты. Покрывало соскользнуло с ее плеч, поток подхватил
его и зашвырнул в прибрежные заросли, наяда этого и не почувствовала, но я
краем глаза приметил место, куда его прибило. В покрывалах наяд есть
какие-то чары, если дурочка не разыщет его потом, когда я отпущу ее, то
может умереть, а я не хочу ее смерти.
Это была наша с наядой флейта. Ее тростник, ее ручей - моя работа и мое
искусство. Сейчас я любил эту флейту больше жизни, как любил маленькую
наяду, хотя и открыто было мне давно, что все в этом мире проходит, пройдет
и эта любовь...

Ева жила в окраинном микрорайоне с игривым названием Прозрачный, а я в
центре. В общем-то, нам было почти по пути. Но мы сели на самый редкостный
из расписанных на желтой таблице автобусов, с интервалом движения от
двадцати минут до бесконечности, и поехали совершенно в противоположную
сторону. Наши диалоги с самого начала сильно смахивали на дуэль, и следовало
признать, что в данном случае укол остался за ней. Она меня попросту
подловила. Я в шутку предложил сесть в подкатившийся автобус не глядя, она
усмехнулась и зашла в полупустой салон. Мне ничего не оставалось, как с
идиотской улыбкой последовать за ней. Автобус уносил нас к черту на рога, а
мы говорили о какой-то ерунде, и я изо всех сил старался не потерять лицо и
не предложить прервать это бредовое путешествие в никуда на ближайшей же
остановке. Маршрут оканчивался в дремучем сосновом лесу, где автобус встал
на отстой, водитель убрел в дежурку, и мы оказались совсем одни посреди
небывалой глухомани. Отступать было некуда, я подал Еве руку, она с
готовностью оперлась на нее, и мы двинулись в лес - наобум, куда глаза
глядят. Толстые стволы сосен выстроились ровно и строго, как на параде, в
побитых сушью и временем кронах путался ветер, под ногами шуршала палая хвоя
и шелуха от шишек. Ева споткнулась о торчащий из песка корень и вторично
оперлась о мою руку, свободной же рукой я придержал ее за талию. Дальше -
как водится...