"Евгений Филенко. Ловись рыбка большая и маленькая (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

не подцепишь. А ты, гляди-ка, щук таскаешь!
- Это не я, - в порыве откровенности объявил Тимофеев. - Это местный
житель дед Мастодонт... то есть нет...
- Мамонт, - подсказал неприметный Дубняк.
- Как же, знаю! - воскликнул Пеньков жизнерадостно. - Большой спец... Но
щука - это не рыба. Так, баловство... Наше Шиш-озеро богато истинно
ценными породами, которые в значительной мере скрасили бы ваши грядущие
трапезы.
- Правда? - обрадовалась Стихия. - Завтра же пошлю Витю!
- Не советую, - вставил Дубняк и многозначительно покашлял.
- Да шут с ними, - сказал Пеньков. - Пусть он у вас попробует сома взять.
Как, инспектор, на сомов охота разрешена?
- Не возбраняется, - ответил тот.
- Каждому свое, - продолжал резвиться Пеньков. - Кому сомы да щуки, а кому
что... Так ведь, рыбнадзор?
- Не так, - промолвил инспектор. - И я тебя, Пеньков, все одно поймаю. Как
ту щуку.
- Сердитый же ты, - удивился Пеньков, а Стихия с неодобрением посмотрела
на Дубняка. - Ну, лови, лови...
- А правда, что в заводи под ракитами водяной живет? - вмешался Тимофеев.
- Это кто сказал? - осведомился Дубняк.
- Дед Динозавр... то есть как его?..
- Вряд ли, - уклончиво произнес инспектор. - Но ловить не советую.
- А рыба там, доложу я вам... - мечтательно закатил глаза Пеньков.
- Ловил? - с подозрением спросил его Дубняк.
- Что ты, как можно! - замахал руками тот. Они покончили с ухой
одновременно, поблагодарили хозяев за угощение и степенно разошлись -
каждый в свою сторону.
- Странные они, - сказал кто-то.
- Да уж, - согласилась Стихия, с сожалением глядя вслед видному и веселому
Пенькову.
Тимофеев уснул прямо у костра. Он спал и видел разлюбезную его сердцу
девушку Свету, блуждающую при тусклом лунном свете среди темных от времени
дубовых полок Дядьевского монастырского архива, густо заваленных усатыми
осклизлыми сомами ин-фолио. Высоко над ним витали стаи жадных до
интеллигентской кровушки комаров, опасавшихся подступиться из-за едкого
хвойного дыма, что стлался понизу - к непогоде.
Далеко за полночь Тимофеев внезапно проснулся и сел. Его слегка покачивало
на месте, однако мозг уже работал в привычном режиме - четко, ясно, без
сбоев. На неверных со сна ногах Тимофеев добрался до своей палатки и
выволок оттуда вещмешок, набитый преимущественно предметами, не имеющими
ни малейшего отношения к археологии. В первую очередь его внимание привлек
паяльник. Тимофеев немедля вздул костер и сунул жало инструмента в
красно-белые уголья. Затем ему под руку подвернулся пустой корпус
миниатюрного репродуктора, который также пошел в дело. Обратив
одухотворенное лицо к черным небесам, Тимофеев на ощупь вытаскивал из
мешка то старый конденсатор, то щетку от электробритвы и ничего не
возвращал обратно. Он снова чувствовал себя умным, изобретательным,
настоящим народным умельцем, потому что теперь хорошо представлял, как
подкузьмить зловредного деда Мамонта.